Новое оружие

Криптонов Василий Анатольевич

— Что происходит? — резко спросил Платон.

— О чём речь? — удивился я.

— Не валяйте дурака, Константин Александрович! — повысил голос Платон. — Я сегодня — дежурный преподаватель. И только что я зафиксировал чёрную магию не ниже шестого уровня. В вашей комнате. Наставников успокоил, сказал, что разберусь сам.

Я осмысливал информацию несколько секунд. Потом до меня дошло.

— Шестого уровня, говоришь?

— То, что я увидел, — подтвердил Платон. — Так что тут происходило?

— Ну, наверное, с тобой

я могу поделиться. Подойди. Присаживайся. Да не съем я тебя, не бойся!

Усадив Платона за стол, я убрал тетради и указал на вынесенный из подвала фолиант.

— Узнаёшь, полагаю?

Платон уставился на книгу, как баран на новые ворота. Молчал секунд двадцать, я даже подумал, что он уснул или умер.

— Платон?..

— С чего вы решили, ваше сиятельство, что я должен узнать этот трактат?

Голос звучал очень напряжённо. Как будто мы с Платоном не были близкими друзьями вот уже целый год.

— С того, что я взял её в вашем уютном подвальчике, — резко ответил я. — Том, что находится под домом, где собирались созерцатели Тьмы! Битком забитом книгами. Которые, по словам деда, писали и вы с ним, и все ваши предшественники. Я так понимаю, Юнгу стало завидно, что все умные, а он один как дурак, и он тоже написал книжку.

Платон медленно повернул голову и посмотрел на меня.

— Юнг не писал книг, ваше сиятельство. По крайней мере, я об этом ничего не знаю. И его книг в доме созерцателей Тьмы уж точно не было.

От замогильного тона учителя у меня по спине побежали мурашки. Я нахмурился. Меня всё ещё бесили непроизвольные реакции этого тела. Костя, ну мать же твою так! Ты родился и вырос в мире, где совершенно открыто существует магия, ты сам — маг! А теперь замаячило на горизонте немного мистики, и ты трясёшься, как осиновый лист? Серьёзно?..

— Хорошо. Сейчас ты её видишь? Книгу?

Лицо Платона выразило новую степень удивления. Он вновь посмотрел на книгу.

— Вижу, разумеется.

— И на переплёте вытеснено имя автора?

— Константин Александрович, вы изволите издеваться?

— Это — «да», полагаю?.. Так вот. Повторяю: я взял эту книгу в подвале. С полки. Может быть, стоит спросить деда, знает ли он что-нибудь?

— Спросите. Однако я уверен, что Григорий Михайлович скажет вам то же, что и я. Вы читали, что здесь написано?

Платон осторожно, касаясь только кончиками пальцев, открыл первую страницу и поморщился:

— Рука — Юнга, тут сомнений никаких быть не может. Ему были свойственны такие замысловатые, малосодержательные обороты. — Платон пробежал взглядом страницу, хмыкнул и покачал головой.

— Что-то не так? — спросил я.

— Элементарная подмена понятий.

— Поясни.

— Вы уже несколько раз сталкивались с Тьмой, ваше сиятельство. Она, по-вашему, похожа на простую темноту?

— Ну… — задумался я. — Весьма условно… Она, как минимум, явно материальна.

— Именно. —

Платон, подцепив переплёт ногтем указательного пальца, с брезгливым выражением лица закрыл книгу. — Я охотно подпишусь под утверждением, что темнота была изначально и пребудет вечно, после того как последние искры света угаснут в мироздании. Но та Тьма, о которой мы говорим, не имеет к этому никакого отношения. Тьма, с которой столкнулись мы, пришла из совершенно определённого места, которое мы условились называть Бездной. Откуда она взялась там и какова её природа — это, конечно, вопрос…

— Так значит, Юнг в книге лжёт? — Я присел на стол и, сложив руки на груди, уставился на Платона.

— Не обязательно, — вздохнул тот. — Насколько я понимаю, разумом Юнга владела Тьма. А приукрасить себя — вполне в её интересах. Романтизировать, так сказать, собственный образ. Но этим Тьма только лишний раз убеждает нас в том, что она — некая тварь, которую можно и нужно победить.

— Да можно. Вот только как… — вздохнул я.

— Ну… Кое-какое оружие вы уже нашли, ваше сиятельство. Не далее как вчера вы боролись с Тьмой — и победили. Так не сходите с выбранного пути!

Я невесело улыбнулся, глядя в стену. Сказать это было гораздо легче, чем сделать.

* * *

Игру в этом году решили начать раньше, чем в прошлом — в четыре часа пополудни уже все собрались на площади перед корпусами академии. Почему так — никто не говорил, но я легко мог предположить. Пусть Тьма и темнота обыкновенная были разными вещами, рисковать не хотелось никому, в первую очередь Калиновскому. А при свете дня любую опасность гораздо проще локализовать и обезвредить.

Я присмотрелся к набранным Борисом участникам. Потом посмотрел на команду соперников. Усмехнулся.

— Занятно, да? — спросил Анатоль. — Тоже об этом подумал?

— О том, что у чёрных в команде три девушки и два парня? Да.

— Нет, — покачал головой Анатоль. — Помнишь тех двух девушек, которых мы заприметили перед самым прорывом?

Я вспомнил. Блондинка и брюнетка, в первый день они стояли рядом с Борисом. С брюнеткой у него вышел конфуз. Благодаря Тьме цесаревич с трудом контролировал свои желания.

— И что? — пожал я плечами.

— Я всё узнал. — Анатоль прокашлялся и принял такой вид, будто собирался прочитать важнейший доклад. — Это — близняшки Львовы.

— Коговы? — переспросил я, не успев толком сформулировать вопрос.

— Львовы, — любезно повторил Анатоль. — Впрочем, тебя, как и меня, видимо, больше заинтриговало слово «близняшки». И впрямь — как будто совсем не похожи, да?

Я прищурился. Перевёл взгляд с одного лица на другое. Хм. Ну да. Разный цвет волос вводит в заблуждение. И очень уж разное выражение одинаковых лиц. От брюнетки буквально разило надменностью, в то время как блондинка казалась застенчивой скромняшкой.