Новогоднее желание
Шрифт:
Ах да, совсем забыла об этом упомянуть. Дело в том, что, как бы это неправдоподобно не звучало, я родилась в самый волшебный миг года. Прямо в новогоднюю ночь. В полночь. Думаете, это здорово? Хм… и да, и нет. Минус в том, что вместо двух праздников в году, он только один. В детстве я, конечно, сильно из-за этого переживала, но уже привыкла. Ну и плюс в том, что мои дни рождения и новые годы проходили просто незабываемо. Мы всегда веселились на них за два, а то и за три праздника. А ещё преимущество заключалось также в выражении лиц тех людей, которые узнают, когда у меня день рождения.
Незадолго
– После обследования, доктор говорит своему пациенту: «У Вас камни в почках, песок в желчном пузыре и смола в лёгких». А пациент отвечает: «Доктор, скажите, где у меня обои, и я начну ремонт».
Все рассмеялись. А отец польщенно продолжил:
– Так давайте же выпьем за то, чтобы в новом году никому из нас не пришлось делать такой ремонт. Ведь главное, что может быть у человека – это его здоровье.
– После семьи, конечно, – с улыбкой поправила его мама.
Мы чокнулись (ну, вы же поняли, что речь идёт о бокалах). Глотнув апельсинового сока, который был у нас с Динкой вместо игристого вина, я включила телевизор. На экране уже появился знакомый всей России человек, который принялся завуалированно поздравлять своих граждан. Наконец, он закончил, и начался бой курантов.
– Не забываем загадать желание, – предупредил отец.
Чёрт! Чуть не забыла! Я отвела бокал в сторону и призадумалась. Что же загадать? Не придумав ничего толкового, подняла бокал и мысленно произнесла первое, что пришло в голову:
– Пусть моя жизнь будет веселее, без скуки и рутины, – я снова глотнула сока, и вобрав в лёгкие побольше воздуха, задула все свечки на аппетитном праздничном тортике. После этого взяла ножик в руки, чтобы разрезать сладкий десерт, но меня остановили звуки разошедшейся канонады, донёсшейся с улицы.
– Фойервэрке6! – произнесла Дина и, схватив шапку и свою шубку, вывалилась из дома.
Спотыкаясь, смеясь и одеваясь на ходу, мы поспешили за моей подругой.
На нас обрушился стеной ледяной холод. Глухую тишину полнолунной ночи разрезали свист и взрывы многочисленных петард и фейерверков, блики которых постоянно озаряли окрестности, заливая снежное покрывало всеми цветами радуги. Практически одновременно город заполнили тысячи человеческих криков счастья, которые отражались от стен и эхом отдавались в каждом закоулке:
– С Новым годом!
– С новым счастьем!
– Ура!
Пока мы наслаждались красотами праздничной артиллерии, отец успел установить и поджечь свои боеприпасы. Мы с подругой вскрикнули, когда за нашими спинами раздались хлопки, свист, а затем и взрывы.
Навеселившись и успев продрогнуть, мы вернулись в теплую и уютную гостиную, в камине которой продолжали гореть поленья, иногда потрескивая и бросая блики пламени на пол и стены.
Мы, наконец, уселись за стол и, словно стая голодных волков, накинулись на кулинарные произведения матери, перекидываясь фразами и шуточками.
* * *
Было уже около
Родители уже давно отправились спать, они не любят нарушать порядок дня. Мы же с Диной остались сидеть у камина, потягивая сок из чудных фужеров и болтая о всяких житейских глупостях.
– Я хочу тебе кое-что показать, – после долгой паузы произнесла подруга, будто приняв нелёгкое решение, – Только, я надеюсь, это останется между нами?
Моя сонливость вмиг улетучилась, сменившись жгучим любопытством.
– Буду молчать, словно мертвец в гробу на старом кладбище, – с улыбкой ответила я.
Дина достала из невесть откуда взявшегося рюкзачка толстенную потёртую тетрадку. Немного подумав, моя подруга молча передала её мне, но было видно, что она словно не в своей тарелке. Хотя это чувство накатывало на неё так же часто, как… как она дышит. То есть постоянно. Стоило, чтобы с ней кто-то заговорил или бросил взгляд в её сторону, и она уже не могла чувствовать себя нормально. Что тут скажешь, настоящая серая мышка, истинная интровертка. Её стихия – одиночество.
Я в нетерпении и недоумении отрыла тетрадочку где-то на середине. Тонкими строчками листы заполняли слова, составленные жутко мелким и плохо читаемым подчерком Дины. Из-за этого «шрифта» у моей подруги частенько возникали неординарные проблемы в колледже. Потому что, когда преподаватели устраивали любые письменные работы (что было далеко не редкостью), проверять работы Дины было для них очень проблематично. Проблем не возникло только у биологички, в кабинете которой стоял микроскоп (интересное совпадение, верно?). Остальные заставляли либо читать написанное на перемене, либо устраивали устный опрос. Впрочем, подчерк подруги был не таким уж и неразборчивым. Просто, нужно было к нему привыкнуть. Как это сделала я. И сейчас чтение тетрадки не составило мне особенного труда.
«… Мы находились бесконечно далеко от дома, в мире, целиком и полностью состоявшего из льда и снега. Огромные, немыслимые сооружения из застывшей воды покоряли своей красотой и великолепием, под которым проглядывалась плохо скрытая угроза. Здесь мы были чужими. Здесь нас ждали только страдания и смерть…»
– Это, можно сказать, сборник моих сочинений, – неуверенно проговорила подруга.
– Ты пишешь? – я не могла скрыть своего удивления.
– Да, бывает иногда… – смущенно сказала блондиночка.
Я взглянула на тетрадку. Судя по её размеру и потёртости, Дина писала постоянно и уже довольно давно.
– И ты молчала? – с доброй улыбкой, которая прямо-таки зазывала на откровения, спросила я.
– Я боялась, что они никому не понравятся. Честно говоря, я и сейчас боюсь… Ты первая, кто об этом узнал, – Дина повернулась к камину и присела на пол, обхватив колени руками.
Тут я немного растерялась:
– Ты хочешь, чтобы…
– Я хочу, чтобы ты их прочитала. И дала серьёзную оценку. Ты единственная, кому я могу доверить. Только держи секрет в тайне, не говори никому. Я ещё не готова, чтобы мои рассказы читали чужие мне люди.