Новогодние чудеса

Давыдова Ирина

— Влюбился, — ответил мужчина, и я тут же расхохоталась — громко, свободно, от всей души.

Почему-то стало так хорошо и тепло, но в то же время я понимала, что быть этого не может, оттого и смешно с привкусом тайной горечи. Я бы еще поверила, что сама влюбилась с первого взгляда, но не такой красивый мужчина, которому женщины могли доставаться буквально по щелчку. Уверена, что за Севой много женщин увивается, он может выбрать себе самую лучшую и красивую, так что ему незачем в меня влюбляться.

— У тебя очень задорный смех, красавица,

но что смешного я сказал?

— Ты не мог в меня влюбиться, — отсмеявшись, ответила я, и тут же потухла, понимая, что этот мужчина мне очень нравится.

— Почему не мог? — удивленно спросил он, возвращая перчатку на руку.

— Ты, слишком красив, чтобы влюбиться в такую, как я.

— В такую чудесную, нежную и добрую? Еще как мог, потому, что и ты тоже красавица.

Сева сгреб в руки снега, и подбросил над нами, вызывая внутри в очередной раз восторг. Легко выдохнув, я решила ни о чем не думать, пустить все на самотек, а потому быстро чмокнув мужчину в теплые губы, принялась лепить средний шар для снеговика, о чем тут же и сообщила Севе.

— Нет, ты лепи маленький шар для головы, а самое тяжелое для меня.

— Ладно, но, если вдруг тебе станет трудно, свистни, помогу, — предупредила, продолжая накатывать снегом шарик.

Через полчаса у нас был готов огромный снеговик, ростом примерно с Севу, не два метра, конечно, но и не маленький. Откуда он взял угольки и морковку, снова оставалось загадкой, а вот я сбегала в квартиру, за шарфом и небольшой высокой миской, чтобы до конца украсить нашего друга. Вышло очень даже забавно и весело, потому что, когда Всеволод пытался поставить маленький шар для головы снеговика, он скатился с другой стороны. Упал и разрушился, и это вызвало вовсе не горечь и обиду, что мои труды были напрасны, а наоборот, мы вдоволь повеселились, кидаясь снегом и скатывая новый шар. И теперь стояли в полуметре от сооружения, с восторгом, словно маленькие дети, впервые слепившие снеговика, любовались своим мастерством.

— Вышло здорово! — провозгласила я, спиной опираясь о крепкую грудь Горыныча.

— Очень здорово! Замерзла? — спросил он, рукой обнимая меня за плечи.

— Не то чтобы замерзла, все же в теплых руках, но от чашки кофе точно не откажусь.

— Уже кофе? А как же твое любимое какао?

— Откуда ты вообще знаешь, что я люблю какао?

— Я много чего о тебе знаю. Так что, идем в уличное кафе за углом?

— Угу, но ты мне обязательно расскажешь, откуда ты такой мудрый знайка?

— Обязательно! Как-нибудь, — добавил Сева, когда мы пошли в сторону соседнего дома, в поисках этого самого кафе.

— Эй! Сейчас же рассказывай, — воскликнула я, и решив пошутить, дотянулась до его головы и надвинула шапку на глаза, а сама рванула прочь, чтобы не получить, в случае чего, по пятой точке.

— Ах, ты ж мелкая пакостница, а ну вернись немедленно.

Вы бы видели это зрелище! Здоровый, высоченный, взрослый мужчина, весело хохоча, бежит за мелкой девчонкой, которая пытается со всех

ног удрать от наказания. И эта девчонка — я! Мне самой трудно поверить в происходящее, давно не чувствовала себя такой счастливой.

— Стой, беглянка, догоню же!

И что вы думаете? Догнал! И завалил в сугроб, переворачиваясь и перетягивая меня на себя.

— Разбойница, — тихо прошептал он, стряхивая с моей куртки снег.

— И что, совершенно не будешь мстить? — поинтересовалась лукаво, смотря на манящие губы мужчины.

— Буду, — кивая, ответил он, пальцем погладил по щеке, и добавил: — очень сладко буду…

— Что? — растерянно переспросила, переведя взгляд на его глаза, больше напоминавшие ночь, потому что в полумраке улицы, теперь не рассмотреть удивительный зеленый цвет хвои.

— Выйдешь за меня? — слова, произнесенные на выдохе, опалили мои губы, и я замерла, пытаясь разглядеть эмоции на его лице.

— Я что, сейчас в сказке нахожусь? — не до конца веря в происходящее, закусила губу, все так же лежа на его груди.

— Если согласишься, всю жизнь будешь в сказке.

— А если не соглашусь?

— В противном случае, мне придется очень долго за тобой ухаживать, добиваться отзыва от сердечка, которое сейчас так гулко стучит, ударяясь о грудную клетку.

— А если выйду за тебя замуж, тогда ухаживаний не будет, а мне бы очень хотелось, — от своих слов, сама же смутилась, и носиком уткнулась в горячую шею.

— Для тебя я сделаю, все что угодно.

Крепкая рука осторожно легла мне на голову, и сквозь шапку, пальцы погладили затылок, вызывая приятные мурашки в теле, отчего тут же захотелось замурлыкать, как ласковая кошечка. Интересно, как там Тимофей без нас?

— Сева, — тихонько позвала я замолчавшего мужчину.

— Ммм…

— Сев, давай вставать, а то глядишь, простудишься.

— Неа, не простужусь.

— Ты словно будущее видишь! — возмутилась я, пытаясь подняться и потянуть за руку Всеволода, но мои потуги оказались тщетными.

— Может и вижу, как знать.

— Еще скажи, что знаешь ответ на свой вопрос!

— Знаю, конечно! — серьезно, даже немного важно произнес он, возвращая меня в свои объятия.

— И каков же ответ я дам, а, самоуверенный Дед Мороз?

— Ты скажешь «да», сегодня же!

— Ах ты, наглец такой! — запыхтела я, почувствовав его руку у себя на попе, и приложила все усилия, чтобы подняться на ноги.

— Не ерзай, я взрослый мужчина…

— И что? — моргая, уставилась на него, не понимая, к чему он клонит.

— И там, — он указал кивком головы в область своего пояса, — тоже все по-взрослому.

Ох, как же я вспыхнула от стыда за то, что лежу на мужчине, еще и возбуждаю его!

— Не думай о глупостях, Снегурочка, все происходит так, как должно происходить.

— Правда, так считаешь? Но мы ведь знакомы лишь день. Это неправильно, как-то!

— Я говорю лишь то, что считаю верным. Новый Год — время чудес, просто доверься мне.