Новогодний реванш
Шрифт:
— Боже, ты так отчаянно нуждаешься в моём члене, не так ли? — спрашивает он, затем двигается, пока его бедра не сравняются с моими приподнятыми. — Так отчаянно нуждаешься в единственном человеке, который может дать тебе облегчение. — Я жалобно стону, пытаясь сдвинуть бедра, чтобы он вошёл в меня, чтобы получить трение, чтобы получить… что угодно.
— Вот что ты получаешь, Эбигейл, — говорит он, его голос напряжён. — Я проводил каждый день в течение двух недель, отчаянно желая тебя. Умирал для твоего тела, нуждался в том, чтобы быть внутри тебя. — Он проводит головкой по моему центру, и я стону. —
— Дэмиен, пожалуйста…
— Вот что ты получишь за то, что превратила меня в отчаявшегося мужчину, — говорит он, а затем входит в меня, заполняя до краёв. — Вот что ты получишь за то, что поглощаешь мои мысли. — Его руки перемещаются к моим бёдрам, когда он снова толкается, используя дополнительный рычаг, чтобы каким-то образом проникнуть глубже.
— Блять! — кричу я, не в силах больше ничего сказать, ничего сделать, кроме как прижаться к нему и яростно дёргать свои соски, пока он трахает меня.
— Вот так, детка. Ты так хорошо принимаешь мой член, не так ли? — говорит он, не сводя глаз с того места, где он безжалостно трахает меня. — Блять, посмотри на это. Красиво. — Он словно разговаривает сам с собой, монолог о происходящем, а я просто участвую, когда он входит в меня, изголовье с каждым толчком ударяется о стену.
— Боже, Дэмиен, мне нужно больше. Я…
— Ты получишь больше, когда я скажу, Эбигейл, — говорит он, затем проводит рукой от моего бедра к моему колену, обвивая его вокруг своих бёдер. — А до тех пор ты будешь брать мой член как хорошая девочка, да? — Я стону в ответ, моё тело перегружено чувствами и невыносимым удовольствием.
— Да? — снова спрашивает он, и становится ясно, что он хочет получить ответ, так как он продолжает двигаться во мне, так чертовски глубоко, каждый толчок натирает мою точку G под таким углом.
— Да! Да, Дэмиен!
— Что "да"? — спрашивает он сквозь стиснутые зубы.
Он уже близко.
Я могла бы зажать его, ускорить процесс и доставить его туда, куда мне нужно, но что в этом интересного?
Поэтому вместо этого я отвечаю так, как, я знаю, хочет мой мужчина.
— Я возьму твой член, как хорошая девочка, малыш. — Несмотря на потрясение и стоны, прорывающиеся сквозь меня, я каким-то образом смогла связать слова, которые он хотел услышать. Дэмиен издал стон удовлетворения.
— Такая, блять, хорошая девочка, — говорит он, затем одна рука двигается, большой палец поглаживает мой клитор, и моё тело поёт в ответ. — Теперь кончи для своего мужчины, детка. Выкрикни моё имя, — говорит он сквозь стиснутые зубы.
И с его разрешения я делаю это.
Потому что Дэмиен Мартинес владеет моим телом, и то, что он говорит ему сделать, оно делает.
— Дэмиен! — кричу я, мой голос срывается на полуслове, пока я не бьюсь в конвульсиях на его члене, рот открыт, ни звука не выходит, пока я распадаюсь вокруг него. Рука двигается, обхватывая моё плечо, чтобы помочь ему проникнуть глубже, и я издаю ещё один звук удовольствия, когда оргазм нарастает, забирая все остатки здравомыслия.
А потом он с криком врывается в меня невыносимо глубоко, изливаясь в меня, когда он падает, бормоча моё имя мне в шею.
—
— Так и было. Всегда было с кем потусоваться, кого послушать. — Какое-то время он молчит, и я думаю, что он закончил говорить, готов ко сну, но потом он говорит.
— А твои родители? — спрашивает он впервые с тех пор, как я сказала ему, что у меня их нет. Я вздыхаю и отвечаю в уютной темноте.
— Мой папа где-то в отъезде, у него третья или четвертая жена. Мама, кажется, в нескольких городах отсюда. Мы не разговариваем. Как только я закончила школу, она перестала с нами общаться.
— Но у тебя есть Ханна. — Он говорит это как утверждение, как будто он говорит больше, чем просто слова.
— Да. У меня есть Ханна, и я навечно благодарна ей. Когда-нибудь она подарит мне племянников и племянниц, с которыми я смогу нянчиться, но до тех пор у меня есть дети Осени и Кейт.
— Они милые, — говорит он. — Дети Кейт. Кэл просто бомба. — Дин и Кейт пришли на ужин, приведя с собой Кэла и малышку Джесси, которых я полюбила так же сильно, как и остальных.
— Самые милые. Кейт выпустилась в мой год, так что это немного безумно — видеть её с Кэлом. Он становится таким большим. — Мы оба молчим ещё несколько минут, Дэмиен проводит пальцами по моим волосам самым успокаивающим движением, и мы оба погружаемся в свои мысли.
Пока он снова не нарушает тишину.
— Ты хочешь детей? — спрашивает он так тихо, и моё тело напрягается от нервов. Я не знаю, как ответить, или мне следует просто дать ему более простой, фальшивый ответ. Не потому, что я не до конца верю в ответ, который собираюсь дать, а потому, что общество решило, что если ты женщина детородного возраста и не стремишься к размножению, люди быстро решат, что с тобой что-то не так.
Тем не менее, я вздохнула, прежде чем ответить.
— Нет. — Он нахмуривает брови.
— Нет?
— Не-а, — говорю я, делая ударение на "а" и отвлекая себя, отслеживая ногтем дорожку веснушек, которые я вижу в лунном свете на его груди.
— А… есть причина? — спрашивает он, и я признаю, что это что-то новенькое. Кто-то редко спрашивает "почему", прежде чем вцепиться мне в горло, рассказывая, как одиноко мне будет в старости или о чём я буду жалеть. Что через четыре-пять лет мои "часы" начнут тикать, как будто я какая-то компьютерная программа, и мне придётся искать кого-то, кто милостиво согласится подарить мне детей.
Как будто это всё, ради чего женщина может жить.
— Я просто не хочу их. — Я пожимаю плечами и переворачиваюсь на спину. — Дети — это круто, но они всепоглощающие. Моей сестре пришлось растить меня, потому что наши родители были отстой. Не то чтобы я думала, что когда-нибудь стану такой, но это не звучит… привлекательно. Когда вся моя жизнь продиктована крошечным человечком. — Я смотрю на Дэмиена, наполовину напуганная тем, что увижу.
Даже Ричард не понимал этого во мне.
Я была готова измениться ради него, попытаться ради него.