Новогодняя сказка про жизнь

Сердитых Галка

– Я не знаю, Иван Андреевич! Думать надо! Как сам Егор решит. А если он не согласится?

Генерал вздохнул:

– Если не согласится, я пойму! Принуждать не стану, не бойся!

– Правда? А по-моему, в Вашей конторе у каждого фейса есть своё досье. Такая небольшая папка, в ней хранятся файлы, за которые, если не закрыть, то привлечь можно любого агента.

– Ты умная девочка! И честная. Я тоже буду с тобой честен: да, у Егора есть некоторые огрехи, так скажем, - лукаво улыбнулся генерал, - Но они - не повод для шантажа, уверяю тебя!

– Спасибо, успокоили!

Итак, мне что нужно делать: уговаривать его остаться в конторе? Вы же об этом со мной поговорить хотели?

Анисимов покачал головой:

– Ещё раз убеждаюсь, что он сделал правильный выбор!

– Нет, просто я люблю ясность, неопределённость мне не подходит! И всё-таки, пусть будет так, как решит сам Егор! Ему работать.

– Хорошо. Ирина, я рад за него! – он протянул ей руку.

Они обменялись рукопожатием. Машина остановилась.

– Приехали! – огляделся генерал. Рядом возвышалось трехэтажное здание госпиталя.

Водитель помог выйти Иринке, открыл дверь генералу. Они зашли в корпус. Тут же к ним подошла женщина в белом халате, дала им в руки по такому же белому халату и бахилы.

========== Часть 48 ==========

Егор ждал с замиранием сердца. Сейчас она придет! Она, его самая первая любовь. Девчонка, с которой он не хотел расставаться. Когда он услышал по больничному телефону её голос, сначала даже не узнал! А когда увидел её через стекло пластиковой двери в палату, не мог поверить, что это она! Егор почти сидел, приподняв изголовье кровати, взволнованно дышал. Она, в накинутом на плечи белом больничном халате, с пакетом в руках зашла в палату, грациозно прошла от двери до его кровати. Стала ещё красивей, уже совсем по-женски. (Он ещё помнил её двенадцатилетней маленькой смешной девчонкой с косичками.) Но, всё те же золотистые локоны чуть пониже плеч; и те же необыкновенные, всё понимающие, сияющие изумрудами, глаза. Они светились теплом и радостью. Искренней радостью!

– Здравствуй, Егор! – голос звучал как мелодия.

– Лена… - выдохнул он растерянно, - Ты пришла! Я даже надеяться не мог! – враз на него обрушился леденящий душу поток тягостных воспоминаний. Его давняя боль, его вина. Да, он считал себя виноватым за то, что с ней случилось тогда, два года назад. По большей части, из-за этого он ушел из конторы. А наследство… Оно оказалось кстати, помогло забыться, слегка притупить чувство вины. Он тогда с головой погрузился в новую работу.

– Да, пришла. Узнала, что ты в госпитале.

– От кого? – удивился он.

– От товарища твоего, Вадика Строганова! Вернее, от его жены Светы.

– А, да! Вадька звонил три дня назад, позавчера был. А вы со Светкой дружите?

– Да, дружим. Я наблюдалась у неё с Мишкой, потом с Анюткой.

– Ты дочку родила?

– Ей уже год и три месяца.

– А старшему?

– Пять, шестой пошёл. Он уже большой: важный такой, рассудительный, - улыбнулась она. Анютка – копия отца. Серьёзная. Чуть что не по ней – сразу в голос! Если бы не она, я бы, наверное, с ума сошла.

– Как идет время! Я не знал. Мне же

строго-настрого было запрещено даже приближаться к тебе!

– Я знаю, Егорушка! Потому сама и пришла. Просто повод искала. Нужно было когда-то поговорить! Муж не знает, что я к тебе поехала.

– Как муженёк твой?

– Нормально, работает. Скоро и я на работу выйду.

– Обратно в управление?

– А куда ещё? Туда, конечно! Я уже привыкла.

Она присела на стул рядом с его кроватью. Автоматически положила пакет себе на колени, потом всплеснула руками: « Я же тебе фруктов принесла!» - встала, выложила на прикроватную тумбочку два больших оранжевых апельсина, кисть зеленого винограда и увесистую связку ярко-желтых бананов.

– О, бананы! – обрадовался Егор.

– Я помню, что ты их любишь. Поэтому побольше принесла, - она опять присела рядышком.

– Помнишь? А я думал, что ты, вообще, меня из своей памяти вычеркнула, - грустно улыбнулся он.

– Ну, что ты! Егор, всё хорошее я помню. Ты же мне ничего плохого не сделал!

– Стас думает по-другому! Он до сих пор меня ненавидит. И я его понимаю. Я тоже бы за тебя не простил.

– Он не желает знать, что ты не виноват. Как я ни пыталась убедить его. Уперся, как баран!

– Лена! Я виноват! Я очень виноват перед тобой: не всё предусмотрел. Но, я даже подумать не мог, что они решатся через тебя на меня выйти! – лицо Егора приняло страдальческое выражение. Он взял её руки в свои, держал, не отпуская.

========== Часть 49 ==========

– Прости меня, пожалуйста! Лена, милая, хорошая моя! Прости, ради Бога! – он исступлённо стал целовать её руки, умоляюще смотрел на неё, на глазах выступили слёзы. Одна из них скатилась. Лена осторожно утерла её, погладила Егора по щеке.

– Егорушка! Ну, я же сказала тебе, что зла не держу! Ведь у вас в отделе крот был, верно?

Коваленко поднял на неё изумлённые глаза:

– Откуда ты знаешь?! Это секретная информация!

– Не спрашивай, просто знаю и всё! Ты же из-за этого ушел? Зря, наверное! А, может, и нет, - улыбнулась она, - Как знать, может, не встретил бы свою невесту, если б не ушёл!

– А про Иринку, невесту мою, откуда знаешь?! Или Анисимов тебе рассказал?

– Нет, ничего он мне не рассказывал. А невеста к тебе сейчас торопится! Ладно, пойду я! А -то и так задержалась. Карпов меня пытать будет, где я была! Да и невеста твоя ревновать начнет, если нас с тобой увидит!

Егор уже спокойно посмотрел на неё, спросил:

– Лен! Правда, не сердишься на меня?

– Правда, - её глаза светились теплом, на губах была улыбка.

Он облегченно выдохнул, радостно улыбнулся:

– Словно камень с души упал! Тогда, до свидания?

– Вот и славно! До свидания!

Лена обняла его за шею одной рукой, троекратно расцеловала в обе щеки, направилась к двери. Выйдя за дверь, увидела в коридоре девчонку с изумленным лицом и обиженными, мокрыми глазами. Она растерянно стояла около палаты Егора, не решаясь зайти. На Лену посмотрела сердито.