Новорусская баллада

Высоцкий Михаил Владимирович

– Нельзя мне, Зинка у меня, не простит такого! – не просыпаясь, бормотал среднего роста коротко подстриженный человек. – Говорю же, красавица, женат я – Зинка моя, Лобная, ведьма, она учует! И не проси, красавица, и ты, красавица, не проси, вы хороши, спору нет, но Зинка моя, Лобная, отсюда меня достанет! Не могу я, красавицы, простите, но не могу, нет, нет, и не просите даже…

Не лучше и с другими двумя, настоящими богатырями, дело обстояло. И кружили возле них мавки, и сны насылали, один другого слаще, и звали за собой, манили сладкими голосами. Ни один мужик, если мужик он, от такого не откажется, а этим хоть бы хны.

Дрыхнут себе, и в ус не дуют. Только переговариваются с собой, прямо во сне:

– Слышь, Толян, а та, рыжая, вроде ничего танцует!

– Не, Колян, у Вована в клубе она бы через день вылетела, нам такие скромницы не нужны…

– Точно, Толян! А эта че, в натуре, слышь, она так танец живота танцует!

– Да где живот – мясо одно, за такой возьмешься – утонишь! А у этой, кожа да кости! У Вована таким нечего делать.

– В натуре, Толян! А это разве клубничка? Вон на этой, курпур… карпар…

– Корпоративной вечеринке, … мать! – помог другу Толян.

– Точно, на этой самой, корпоративной, то клубничка была! А это…

– …! – кратко, но емко выразил свое мнение Толян.

– В натуре! – подтвердил Колян, и, повернувшись на другой бок, захрапел дальше.

Ничего не могли мавки сделать. Три богатыря, что на воздухе спали, не пускались с ними в пляс, а те два, что в гробе железным, и пошли бы, да выбраться из гроба не сумели. Бились в стекло, бились – а не выпускал их гроб (естественно – откуда Всемиру с Любославом знать, что такое сигнализация, автоматическая блокировка замков и как с ней бороться, особенно если их сознание во сне, а тело само по себе действует). Разгневался тогда Леший:

– Брысь! – прикрикнул он на мавок, да так, что те мигом исчезли.

Походил владыка лесной вокруг путников, побродил, задумался…

– Значит, добры молодцы, мавок моих не возжелали? Так чтоб вы знали! Быть по сему! Блуждать отныне вам по лесу моему! Вовеки веков, ответ мой таков!

Сказал, и вот в руке его уже из пустоты посох возник, ну не посох, а так коряга обычная. Да как ударил этой корягой об землю – весь лес содрогнулся, деревья корни свои из земли вырвали, да перебежали на другое место, а вокруг путников начал туман колдовской клубиться. Улыбнулся Леший, довольный, давно он уже такую волшбу не творил, да прыжками, что заяц позавидует, прочь с поляны бросился, одни пятки сверкают. Олег его только одним глазом проводил, кончиками губ ухмыльнулся, да дальше уснул, сладко, как только младенцы да вампиры и умеют.

Утром просыпались как обычно. Жаровник, еще до рассвета обязательные мольбы богам воздавал, Олег, хоть и необычный вампир, а дрыхнуть не любил, Всемир, на то и богатырь, чтобы держать себя в форме и разминаться по утрам. Ну а когда завтрак подоспел, тут уж и Колян с Толяном проснуться изволили.

– Это что за …, … мать? – недоуменно поинтересовался Толян, принюхиваясь к витающим ароматам.

– В натуре? – согласился со своим другом Колян.

– По идее это должна быть древнерусская ржаная каша, – задумчиво пробормотал Олег, всматриваясь в котелок, в котором Любослав помешивал нечто большим деревянным половником.

– Каша ржаная суть снедь богатурская! – радостно подтвердил волхв, – Истина сила Мать-Сырой-Земли!

Однако по данному вопросу к консенсусу прийти не удалось. Вован с Толяном были уверены, что «снедь богатурская» должна быть преимущественно мясной, так что ржаную постную

кашу, без масла и соли, пришлось Всемиру с Любославом вдвоем уплетать. Даже Олег предпочел присоединиться к своим бритоголовым приятелям, доедая остатки вчерашних гусей. А после завтрака довольный Колян сообщил:

– Слышь, мужики, мне такой сон приснился – прикиньте, будто сплю я на ночной поляне, а вокруг бабы голые танцуют…

Как оказалось, такой сон не только Коляну, а и всем остальным приснился. Причем, судя по впечатлениям, «бабы» были те же самые.

– Мавки лесные! – вынес свой вердикт Всемир, – Закружить нас пытались! Диву даюсь, славные воины, как выдюжали вы, не пошли в пляс, не бросились за ними…

– Мужик, ты че? – непонимающе уставился на Древощита Колян. – С дубу двинулся? Я тебе не интеллигент, чтоб за бабами бегать! Век воли не видать! Иж, чего захотел! Сами пусть они за мной бегают! Толян, дело говорю?

– Чисто конкретно! – поддержал кореша Толян, всем своим видом показывая, что такие, как он, за бабами не бегают.

– Ох, чую, быть беде… – не унимался Всемир. – Не оставит нас в покое Леший, закрутит, что все тропы в кольцо совьются! Не прощает он тех, кто его женами побрезговал, в пляс с ними не пустился…

– Поживем – увидим, – только и ответил Олег, а остальные вообще слова Древощита проигнорировали.

Колян с Толяном – это понятно, они у самого Вована не в шестерках ходили, что им местный авторитет полудикий. Разве что бурчали, что пока ни одного козла не попалось, но Олег их успокоил, мол, все еще впереди. А Любослав вообще почти все время пребывал в какой-то прострации. Доселе ничем не примечательный деревенский волхв, к которому на старости лет боги не только обратиться соизволили, а и богатырей иноземных прислали, никак не мог выйти из состояния общей эйфории. Собственно говоря, его только поэтому и удалось в машину засунуть и с собой увезти – сам Жаровник никогда, ни в какие странствия пускаться не собирался, но Олег сказал «ты с нами тоже едешь, пригодишься, если что», и он поехал.

Наконец где-то к полудню герои отправились дальше.

– Слышь, Толян! – минут через двадцать обратился к своему корешу Колян.

– Ну? – отозвался тот.

– Дай порулить!

Толян задумался. Осознать глубину его мыслительных процессов не дано ни простым смертным, ни бессмертным богам, но не успело сердце сделать и двух сотен ударов, как он ответил.

– Рули, … мать!

Бритоголовые поменялись местами, Колян занял водительское место и стал рулить…

– Да, а я думал, Толян плохо водит… – тихо, чтобы его никто не услышал, прокомментировал данный процесс Олег.

Нет, не то, что Колян не умел управлять машиной. Умел. Знал, зачем машине педали (кроме тормоза), передачи умел переключать, руль крутить… Только вот с ориентированием у него были небольшие проблемы. Если Толян еще пытался объезжать иные кусты и хоть примерно держать направление на запад, то Колян в самом прямом смысле рулил, кайфуя от самого процесса руления. При этом движения «Вепря» больше всего напоминало хаотические метания броуновской частицы, и только чудом внедорожник еще ни разу не врезался ни в одно дерево, которые как будто бы сами отпрыгивали с пути. Впрочем, Олега все это, похоже, лишь забавляло – он даже не пытался указать Коляну верное направление, лишь время от времени с ухмылкой выглядывая то в одно, то в другое окно.