Новоселье
Шрифт:
Григорий Ефимович, едва набросив что-то из одежды, выскочил на улицу и побежал к проклятому дому.
– Ведь так и чуяла душа!
– всхлипывал он на ходу.
– С первого дня видно было, что тут нечисто! Да где ж им объяснишь?! Жилье подавай, жилье! Прут, как танки!.. А теперь вот что прикажете делать? Пора уж, казалось бы, понять: ну нет в стране жилья! Нету. И быть не может. А если где-то и появляется, то это обман и ловушка...
Дом встретил Моралевича тем же необитаемым безмолвием, что и позапрошлой
С улицы послышался рокот моторов. Григорий Ефимович торопливо вышел из подъезда и сразу увидел въезжающие во двор грузовики, доверху нагруженные домашним скарбом.
Вот оно! Начинается!
Моралевич бросился навстречу колонне, размахивая руками.
– Стойте! Сюда нельзя!
Передняя машина остановилась, за ней остальные. Из кузовов и кабин посыпались люди.
– Ага! Он уже здесь, деляга! Ну, блин, только скажи, что заселяемся незаконно! Вот только рот раскрой!
Моралевича окружили.
– А ну-ка ответь, начальник, почему осталось много незаселенных квартир? Для кого бережешь? Подсуетиться решил? Блатных на нашу жилплощадь вселить?
– Люди!
– громко, со слезой воззвал вдруг Моралевич.
– Люди! Вас обманывает проклятый представитель Аркадий Анатольевич! Не слушайте его! Он гибели вашей хочет!
– Что-о?!
– возмутились в толпе.
– Ты чего несешь-то? Скажи еще, что пустых квартир нет!
– Есть!
– ответил Григорий Ефимович.
– Они все пустые. До одной. А те, кто вчера заселялся, пропали.
– Как пропали? Что он такое говорит? Куда пропали?
– Неизвестно. Только можете убедиться - дом пустой!
Кое-кто побежал проверять, и скоро с разных сторон послышались крики:
– Точно, пусто!
– Ни души!
– Куда же они все подевались?
– А может он вообще никого не заселял? Сэкономил целиком для своих?
– Да я же вчера только тут у Саньки Ерошкина водку пил! Полно было народу кругом!
– Вот так штука! Как это понимать?
Все смотрели на Моралевича и ждали ответа.
– Дом был полностью заселен вчера, - сказал Григорий Ефимович.
– Все квартиры, до одной. Но по ночам здесь происходит что-то странное. Вечером дом переполнен, а к утру - ни мебели, ни людей...
– Вранье...
– сказали где-то.
– Вранье? Что же, по-вашему, они по старым адресам разъехались? Ну-ка, скажите, вернулся кто-нибудь?
– Нет.
– раздались голоса.
– Не
На некоторое время во дворе установилась тяжелая тишина.
– Что же теперь делать?
– спросил кто-то.
– Прежде всего, поймать этого представителя!
– твердо заявил Моралевич. Затем составить списки пропавших, позвонить в милицию...
– А как же новоселье?!
– пискнул жалобный женский голосок.
– Да какое новоселье?!
– Григорий Ефимович всплеснул руками.
– Вы разве не поняли, что новоселье невозможно?
– Это что же?
– угрюмо произнес литейщик Якутин.
– Назад возвращаться?
– Ну нет, - сказали в толпе, - я лучше повешусь.
– Но ведь здесь жить нельзя!
– А там можно? На меня сосед сверху тринадцать лет протекал, потолок совсем провалил. Так я, когда уходили, специально дверью хлопнул посильнее. Что-то рухнуло там, попадало - я уж и не оглядывался...
– Да-а... А тут столько квартир! И все пустые.
– Вот что, братцы, - почесал в затылке Якутин.
– Я, пожалуй, остаюсь.
– Как это, остаюсь?!
– изумился Моралевич. Я же вам объяснил, здесь люди исчезают!
– Ну, подумаешь, разок исчезли! Может, больше не повторится...
– Нет, не разок! Знаете Колю Таранкина? Он со всей семьей исчез еще позапрошлой ночью. Это повторилось уже два раза.
– Ну два раза повторилось, а на третий заклинит...
– литейщик взвалил на плечо телевизор и направился к подъезду.
– Пропадешь ведь!
– пытался остановить его Григорий Ефимович.
– Да чего там!
– закричал молодой, но многосемейный специалист Бернулис. Лучше пропасть, чем назад возвращаться!
И с двумя чемоданами кинулся в другой подъезд.
– Правильно! Где наша не пропадала!
– раздалось в толпе.
– Давай! Разгружай!
Люди зашевелились, принялись сбрасывать вещи с машин.
– Ну чего ты стоишь, раззява?
– слышался мелодичный женский голосок. Достоишься опять, что одни первые этажи останутся!
Моралевич поймал за рукав потомственного токаря и почетного пенсионера Шерстюка.
– Ну куда ты, Василь Поликарпыч! Опомнись! Ведь это смерть! Понимаешь? Смерть!!!
– Да не дергай ты! Заладил: смерть, смерть... А я, может, так и решил? Перееду вот в новую квартиру и помру. Пускай внучатам останется... Ну ладно, Ефимыч, пусти, больно народу много, боюсь, не поспею! И за машину ж деньги идут!
Он высвободил руку и скрылся в ближайшем подъезде.
А мимо Моралевича уже сплошным потоком шли люди. Они толкали его узлами и чемоданами, детскими кроватками и стиральными машинами. И их можно было понять - они очень спешили. Они торопились вселиться в свой новый дом...
1990 г.