Новости любви
Шрифт:
– Как ты полагаешь, сервизы существенно потеряют в цене, если мы разделим их поровну?..
Я буквально зверела от всех этих гипотетических разборок, которые кончались тем, что Эрик щедро отписывал мне шесть пар больших простыней, четырнадцать наволочек, – однако саму кровать оставлял за собой, – одну вафельницу и гриль, которые он однажды увидел в телевизионной рекламе, а также набор кухонных ножей – тоже из рекламы, – и наконец несколько мексиканских посудин, которые Клара привезла в прошлом году из Акапулько. Послушать моего супруга, так единственное, что семья Саммерсов привнесла в наше совместное хозяйство, – это машинка
– Этого парня зовут Гектор Родригес, – рассказывал Брайн. – Он вьетнамский ветеран и психопат. Работал в соответствии с реабилитационной программой – штамповал какие-то железяки. Мастер все время наказывал его за опоздания, а тот, видно, копил это в себе, пока однажды не пришел домой и не заперся с женой и двумя сестрами. Он угрожает, что убьет их, а потом убьет себя. В общем, ты понимаешь, Мэгги, обычная история, – устало закончил Брайн.
Действительно, еще одна обычная история. Ветеран Вьетнама, который находился под наблюдением врачей. Его страдания никогда никого не интересовали – пока не произошла драма. Однако прежде чем я успела высказать свои мысли на этот счет, а также огорчение тем, что мы не сможем увидеться сегодня вечером, Брайн сказал:
– Но главная моя проблема – это ты, Мэгги.
– Обо мне не беспокойся, – ответила я, стараясь казаться беспечной. – Увидимся в другой день.
– Проблема не в этом, – медленно проговорил Брайн. – Этот парень, Гектор, сказал, что он выйдет, если сначала придешь ты и поговоришь с ним.
– Я?!
– Ты.
В эту самую секунду в мой офис как пуля влетел Ник Сприг. Он едва дышал и был вне себя от волнения.
– Кончай болтать, Мэгги! Я должен тебе что-то сказать.
– Но я разговариваю с Брайном, – отмахнулась я. – Мы как раз говорим о…
– Говорю тебе, кончай болтать, – закричал на меня Ник. – У меня информация о заложниках!
– И у тебя тоже? – удивилась я. – Вот тут Брайн как раз объясняет, что тот парень сдаст себя властям, если я с ним поговорю.
– Погоди, – пробормотал Ник. – Так он тоже говорит о заложниках?
– Брайн, дорогой, – сказала я в трубку, – не мог бы ты поточнее объяснить, где это случилось?
Брайн продиктовал адрес. Моррис авеню, 510. Я показала адрес Нику. Сначала он изумленно уставился на меня, а потом вырвал трубку.
– Брайн, – спросил Ник, – что будем делать? Итак, я сидела в своем офисе в отделе новостей.
Был чудесный весенний день, а я слушала разговор двух мужчин, один из которых был детективом и к тому же моим любовником, а другой – моим начальником и к тому же близким другом. Эти двое мужчин обсуждали, следует ли им посылать меня в дом, где психопат удерживал в заложниках жену и двух сестер и требовал встречи со мной. Не говоря уж о двух самопальных взрывных устройствах, которыми бедный парень запасся на тот случай, если ему вдруг придет фантазия взорвать весь дом.
– Прервись на минуту, – попросила я Ника. – Мне нужно кое-что сказать вам обоим.
Ник отмахнулся от меня, что-то торопливо записывая на обороте фотографии, на которой была снята двенадцатилетняя Мэгги Саммерс в золотой поре своего детства. Стопку
– Вот, поговори с ним, а потом зайди ко мне в кабинет. Мы должны выезжать немедленно.
И он вылетел в дверь с такой же скоростью, с которой недавно влетел.
– Брайн, ведь это сумасшедший, – тихо сказала я в трубку.
– Послушай, Мэгги, – ответил он все тем же монотонным голосом старшего детектива. – Гектор дал мне слово, что он немедленно сдастся, как только расскажет тебе свою версию происшедшего.
Он так говорил об этом Гекторе, как будто тот был его закадычным дружком, которого он сто лет знал и с которым пуд соли съел. Как будто лежали вместе в одной колыбели и, может быть, были родными братьями.
– Дал слово… – повторила я. – И ты ему веришь?
– Мэгги, – сказал Брайн, – конечно, нельзя дать стопроцентной гарантии, но, в общем, я ему верю. К тому же он – просто напуганный говнюк.
– Но почему я?
– Потому что, – без колебаний ответил он, – ты смазливая потаскуха, которая делает репортажи обо всем этом дерьме.
Возможно, это было также причиной наших с ним отношений.
– Брайн, – начала я, затаив дыхание, – а если бы я была твоей женой, ты позволил бы мне идти туда?
Он не то крякнул, не то хмыкнул, не то пукнул. В общем, похожие звуки издают в мультфильмах инопланетяне, когда хотят попугать малышей.
– Мэгги, – сказал он, – если бы ты была моей женой, я бы просто не позволил тебе заниматься такой работой. Ты была бы машинисткой, секретаршей или, на худой конец, маникюршей.
Чувство глубокого разочарования и смертельной тоски, которое я испытала в этот момент, можно сравнить разве что с тем, когда мужской орган, едва изготовившись к делу, вдруг сморщивается и съеживается, и превращается в печальную мягкую массу. Содрогнувшись от осознания того, что разговариваю с совершенно чужим мне человеком, я удивленно спросила себя: а почему, собственно, я решила, что Брайн – тот мужчина, который спасет меня в моем женском одиночестве, когда Эрик Орнстайн наконец решится дать мне развод?.. Внезапно этот Гектор Родригес стал не просто психопатом-ветераном, который держит в заложниках жену и сестер где-то в Южном Бронксе. Гектор стал катализатором. Наши жизни неожиданным образом переплелись.
– Брайн, – тихо сказала я, цепляясь за соломинку, – а ты меня любишь?
– Мэгги, – нетерпеливо отозвался он, – ты ведь замужем. И я люблю тебя как замужнюю женщину.
– А если бы я не была замужем? – настаивала я. – Ты любил бы меня?
– Послушай, Мэгги, – ответил он, вздыхая, – у меня проблема с заложниками. Может, мы поговорим об этом позднее?
Я хотела сказать ему, что «позднее» уже не будет. Все, что у нас осталось, – это воспоминание о многочасовом траханье. Я сама изумилась собственной глупости. Мне, конечно, следовало ожидать, что департамент полиции Нью-Йорка без колебаний поставит на карту мою жизнь, воспользовавшись моей тоской и разочарованием. В то время как один из лучших старших детективов не может и не хочет понять тоски и разочарования бедолаги по имени Гектор, которого он и за человека-то не считает… Таким образом мысль оказаться в одной квартире с Гектором Родригесом показалась мне не такой уж и никудышной. В этом, в отличие от всего прочего, была хоть какая-то логика.