Новые герои

Непейвода Софья Николаевна

– Тогда понятно, почему на мага. Где еще такие несовместимые знания совместить?

А вот я матеку знаю, а в биологии – полный кретин, а мне, представляешь, еще доклад писать… Не поможешь?

– Я не знаю…

– А чего там не знать? Мне особо накрученного не надо, просто чтобы сдать…

Надеюсь, ты там не отличницей была?

– Нет… – я покраснела.

– Вот и хорошо! Не люблю отличников, ходят вечно заумные и носы до небес задирают! Знаешь, я тут подумал, может и смогу тебе как-нибудь помочь. Я ведь тоже раньше новым героем был, так

что прекрасно понимаю твои трудности…

Особенно если по биологии ты действительно так сечешь, как говорила.

– Да тут наверное все по-другому…

– Ерунда, в библиотеке пару дней посидишь и порядок!

Когда мы добрались до общежития университета, располагающееся, как и он сам, на острове, студент повернулся ко мне и сказал:

– А теперь сделай серьезное лицо и попытайся не улыбаться… Только не такое напуганное. Вот, так уже лучше.

– Она со мной, – сообщил он вахтеру.

– Негодник, совсем обнаглел! Неужели я мадам Завериту не узнаю! – ответил тот ворчливым голосом.

Наше появление в комнате вызвало настоящую панику. Карты мгновенно слетели на кровать и на них уселся один из студентов. Сковородка с жареной картошкой вперемешку с гречневой кашей перевернулась, высыпав свое содержимое на большой чертеж. Его владелец, спасая свое произведение, опрокинул вазу с засохшими цветами и свалил полку с книгами. В довершение всего вошедший вслед за нами парень выронил из рук тазик с замоченным грязным бельем и по полу растеклась мыльная лужа. Я вжалась в стену, подумав, что наверное… точно не стоило соглашаться.

– Мадам Заверита, мы тут готовимся… – заискивающим голосом произнес худенький очкастый блондин, зачем-то запихивая магнитофон под подушку.

Несмотря на отчаянные знаки моего провожатого я решила, что нельзя так нервировать бедных студентов.

– Я не мадам Заверита…

– Уголь! Я тебя убью! – осознав мои слова, набросился на приведшего меня парня владелец чертежа. – Сам все перерисовывать будешь! Я всю ночь чертил! Гад!

Паразит!

– Извините, я не хотела…

– Ну и что мне теперь прикажете делать?! Мне его сдавать уже через сорок минут!

– А кто принимает? – поинтересовался очкастый блондин.

– Могильников, черти бы его побрали!

– Николай Иванович? Тогда пробьешься. Возьми эту типшу и свой чертеж и все ему объясни, он добрый, поймет!

– Ага, а потом надо мной весь курс смеяться будет… Ладно, раз ты во все это теперь замешана, придется идти до конца, – обратился он ко мне. – Иду, где наша пропадала?

– Родрик, ты халяву звал?

– Пока твоя противная довольная физиономия не появилась в дверях с твоей очередной подружкой, мне халява не была нужна!

– Халява нужна всегда!

– Идем, – потребовал у меня владелец чертежа.

– Извините, я не думала, что все так выдет, – сказала я, пока мы шли к университету.

– Да ладно, я на тебя не сержусь, это Угля прибить мало. Теперь только бы сдать…

Вечно ему в голову всякие дурацкие идеи лезут! Совсем сладу нет, сам не учится и другим

не дает… Знаешь, он самый заправский двоечник на курсе!

– Но ведь он занимается… – я вспомнила о сумке с книгами, одну из которых он изучал, когда мы встретились.

– Ни фига он не занимается! Только и делает, что всякие дурацкие фантастюшки читает и на компьютере в игрули режется! Хоть бы что-то полезное придумал…

Подведя меня к аудитории, Родрик остановился, попросил меня подождать снаружи, перекрестился и постучал.

– Можно войти? – спросил он, засовывая голову в дверь, а потом скрываясь за ней целиком.

– Иди сюда! – позвал он меня через несколько минут, после того, как из-за двери раздалось несколько непонятных возгласов и чей-то смех.

Я несмело подошла.

– Да что ты там копаешься? – Родрик схватил меня за руку и втащил в помещение.

В аудитории группа студентов, видимо сдающая какой-то предмет, лежала на партах и истерично хихикала. У преподавательского стола, оперевшись на кафедру, в аналогичном состоянии стоял какой-то пожилой человек, а на самом столе находился Родриковский чертеж.

Он пострадал еще сильнее, чем я предполагала. Порванный в двух местах, весь в жирных пятнах, с живописно прилипшей гречкой и размазанными разноцветными чернилами он годился разве что на мусорку.

Я поняла, что ни один преподаватель не сможет принять ТАКОЕ. А, значит, Родрик никогда меня не простит. И, к тому же, мне не стоит попадаться на глаза сотрудникам и студентам этого университета. Значит, придется учится на мага где-то в другом месте… Или совсем отказаться от мечты.

– Ты правда не мадам Заверита? – спросил меня Николай Иванович, размазывая выступившие от смеха слезы по лицу.

– Нет…

– Верю! Голос не тот, да и когда это мадам так жалась! – преподаватель повернулся к Родрику. – Я тебе верю! А ты… как тебя там, – обратился он уже ко мне. – Посиди вон в той комнате, сбоку, пока я буду мучить нашего героя дня!

Я попыталась было отказаться, но меня не слушали.

Комнатка, в которую я попала, по всей видимости была лаборантской. Она была пуста и из нее был всего один выход – через аудиторию, а я боялась вновь показываться на глаза студентам – засмеют, поэтому была вынуждена ждать.

Из аудитории раздавались нервные голоса студентов и веселый – Николая Ивановича.

Я сначала смирно сидела у входа, но потом от нечего делать осмелела и подошла к окну.

Отсюда была видна пристань и гондолы. Гондолами здесь назывались специальные кабинки, ездящие по тросу, протянутому над морем до материка. Чтобы сесть на них, было необходимо пройти турникет, захлопывающийся, если не была опущена монетка или если опустивший ее ждал слишком долго… или мало. Когда я выясняла насчет вступительных, меня прихлопнуло трижды, но вовсе не потому, что я осмеливалась не оплачивать проезд, а потому, что, боясь опоздать и потому прихлопнуться, я проскакивала вперед еще до того, как механизм успевал реагировать на монетку.