Новые горизонты

Лисина Александра

«Доступно сканирование наружных кожных покровов субъекта „Панцирь“, — тем временем сообщила Эмма. — Произвожу оценку доступного для изучения вещества. Внимание! Процесс сканирования затруднен из-за цельной структуры материала. Доступно поверхностное сканирование…»

Фигассе!

Я мысленно присвистнул, тогда как над стадионом раздался звук гонга, а оставшийся за пределами клетки судья дал отмашку к началу боя.

Это что же получается, строение панциря у здоровяка не просто как у черепахи, а это — непроницаемая даже для найниита, абсолютно цельная, без единой, даже самой крохотной щелочки, структура?!

Вот это новость!

«Эмма,

мы что его даже найниитом не пробьем?» — осведомился я, для начала осыпав Панциря воздушными дисками, так сказать, чтобы отвлечь зрителей и выиграть немного времени.

«Пробьем, — успокоила меня подруга. — По плотности и составу этот материал максимально приближен к структуре под названием копыто. Вернее, к неживой его части. Только еще более плотный, состоящий из множества слоев очень близко прилежащих друг к другу ороговевших, сросшихся воедино чешуек, образующих практически цельную поверхность, на которую бесполезно воздействовать магией — на мертвую плоть ни воздух, ни вода, ни огонь практически не действуют. А вот у найниита плотность намного выше, чем у такой структуры, так что поразить подобного противника ты вполне смог бы. Но, насколько я понимаю, в этом бою использовать найниит тебе нельзя».

М-да. Засада.

Правильно я догадался, что обычные удары здесь бесполезны, да и магия, какой бы вид воздействия я ни выбрал, не окажет на этого танка ни малейшего эффекта.

Самое же любопытное, что выяснила Эмма, пока я бегал по всей арене, старательно делая вид, что атакую, это то, что, оказывается, панцирь, который покрывал тело моего противника, и впрямь был абсолютно литым. Единственные отверстия, которые в нем имелись, располагались на лице. Причем там чешуйки были потоньше и послабее, не зря Панцирь голову руками все-таки прикрывал… но при этом начинались чешуйки непосредственно вокруг естественных отверстий, так что, по сути, достать его можно было или воткнув железный прут в глазницу, или же заставив его проглотить осколочную гранату. И никаких иных способов воздействия на эту махину не существовало.

Вопрос о том, как этот монстр, пардон, ходит в туалет, я решил оставить за кадром. Может, по желанию чешуйки в причинном месте можно было временно убрать. А может, бедняге Панцирю приходилось терпеть до последнего. Но вот чего ему однозначно не рекомендовалось — это портить воздух в таком скафандре, особенно если в местах стыка вокруг носа и рта все-таки имелись микроскопические отверстия.

Впрочем, об этом широкой публике, само собой, никто не расскажет. Да и мне эта информация ничем не поможет, хотя…

Глянув по-быстрому на табло и обнаружив, что треть времени, отведенного на поединок, уже прошло, я сменил магические снаряды с дисков на буры и снова пошел вокруг арены, внимательно следя за тем, как быстро Панцирь начнет выдыхаться на этот раз.

Как и раньше, тяжелое дыхание он продемонстрировал примерно через пять с половиной мэнов от начала поединка. Плюс одновременно с этим он немного замедлился, тем самым подтвердив, что мои прежние догадки верны. Панцирь на его груди за все время боя так и не сделал ни единого движения, превратив хозяина в заложника своей же брони. Но вот чего я не видел на экране, пока смотрел трансляцию по телеку, так это того, что под носом у здоровяка могут образовываться крошечные прозрачные капельки.

Так. Это что, он в своем скафандре еще и потеет?

Блин, точно! Панцирь же литой, без единой щелочки. А у нормального человека кожа, как бы странно

это ни звучало, дышит. Кожа — это важный орган, обеспечивающий нам хорошую терморегуляцию. И у Панциря, без всякого сомнения, эта функция тоже работала. При этом, если бы он носил обычный костюм, в котором умные разработчики предусмотрели бы механизм отвода влаги, у него проблем бы не возникло. Однако у закованного в литую броню Панциря влагу отводить было тупо некуда. Собаки, у которых нет потовых желез, решали эту проблему с помощью открытой пасти и учащенного дыхания. Вероятно, еще и поэтому мой противник так быстро начинал походить на загнанную лошадь.

При этом крошечная полоска кожи у ноздрей и вокруг губ здоровяка эту проблему по определению решить не могла. Других видимых отверстий для отвода скапливающейся под панцирем влаги Эмма не увидела.

Но куда же тогда она девается? Не плещется же внутри, превращая парня в ходячий аквариум?

Я, по-прежнему кружа вокруг медлительного соперника, подобно моське рядом со слоном, попросил подругу еще раз проверить, не упустили ли мы чего-то из виду с учетом пришедшей в мою голову мысли. Но еще до того, как она закончила повторное сканирование, я увидел, что после Панциря на полу остаются влажные следы, и вот тогда меня осенило.

Ах ты ж мой Ахиллес…

«Эмма, проверь ему подошвы. Срочно!»

Та озадаченно промолчала, но спустя буквально два мэна с удивлением сообщила:

«Ты прав. Подошва имеет дополнительный слой защиты, в котором присутствуют отверстия для отвода влаги. Наружный слой сплошной, однако раз в половину мэна в нем тоже образуются поры, которые имеют очень небольшой размер и которые открываются всего на десять сэнов».

Я снова кинул быстрый взгляд на табло: всего полтора мэна до окончания боя.

«Когда будет следующее открытие?»

«Через двадцать пять сэнов… теперь уже через двадцать четыре… двадцать три… двадцать два», — принялась исправно отсчитывать время Эмма.

Я же тем временем уже понял, что именно мне нужно для победы. Поэтому поднатужился, принялся формировать на другом конце арены здоровенный воздушный щит, больше похожий на таран. Просчитал траекторию, по которой мне нужно двигаться, чтобы лишенный глаз на затылке соперник в ближайшие двадцать сэнов его не увидел. Сразу понял, что при таких маленьких размерах ринга гарантировать, что таран останется незаметным, не смогу, поэтому мгновенно перестроился и, продолжая кидаться всякой мелочевкой, постарался сделать так, чтобы таран, как привязанный, следовал за Панцирем, не показываясь ему на глаза. Тихий, полупрозрачный и неотвратимый, как сама судьба, враг, которого он со своей неповоротливостью не мог заметить по определению.

К тому времени, как Эмма досчитала до цифры пять, я влил в него максимум силы, что мог бы себе позволить Шахр. На цифре три, поднатужившись, резко бросил его вперед, стараясь разогнать до максимально возможных значений.

Сам при этом ушел, напротив, назад и в сторону, освобождая Панцирю дорогу.

Тот, получив неожиданный и мощный удар в спину, закономерно пошатнулся. Его корпус резко качнулся вперед. Пятки, соответственно, оторвались от пола. И как только Эмма сказала: «Один!», я сформировал горсть крошечных, но очень кусачих шаровых молний, благо Шахр, как воздушник, тоже мог с ними работать. После чего мои «осы» жадно вгрызлись во влажные подошвы пошатнувшегося великана. Сквозь мимолетно открывшиеся отверстия благополучно проникли внутрь. И вот тогда…