Новые границы

Amazerak

Ко мне все подходили, здоровались, улыбались, спрашивали, как дела. А я смотрел на их лица и не мог поверить, что вижу их снова, что они не где-то во мраке, а здесь, на свободе, в междумирье.

Последней подошла она…

— Здравствуй, Родион. Мы так долго не виделись. Ты не забыл меня?

— Заира… — имя само всплыло в памяти. — Конечно, я тебя не забыл, любимая. Наша разлука была долгая, но твой образ до сих пор живёт в моей голове. Хотя, признаться, я уже почти не помню твоего лица… — я хотел прикоснуться к её щеке, но передо мной был лишь бесплотный дух, да и

сам я не имел физической оболочки.

— Я тоже тебя помнила всё это время. Говорят, прошёл не один десяток лет, пока мы томились во мраке. Но тьма рассеялась. Нам сказали, это ты убил ту тварь, которая держала нас в плену. Это тебя мы должны благодарить за обретённую свободу.

— Я тоже счастлив, что это произошло, и что я справился. Мне столько тебе надо рассказать… всем вам, друзья.

— Боюсь, на это нет времени, — проговорила Елена, наблюдавшая со стороны картину встречи. — Ты, Родион, скоро проснёшься в теле моего сына. А они отправятся каждый на собственную миссию. Многие миры тьма опутала своими сетями. Раньше никто не знал, как с этим бороться, но ты показал нам путь. Доказал, что человек способен победить тьму. Твои друзья добровольно захотели отправиться защищать другие миры. А у тебя теперь новая жизнь. Прошлое придётся забыть.

— Было бы неплохо, если б мы все оказались в одном мире.

— Увы, но это невозможно.

— Да, Родион, теперь у каждого из нас свой путь, и мы никогда больше не увидимся. А потом и вовсе забудем друг друга, — произнесла Заира с печалью в голосе. — Говорят, так и должно быть. Нельзя помнить все свои воплощения. Поэтому я просто желаю тебе, чтобы в новой жизни ты был счастлив.

— Спасибо. И я тоже желаю тебе счастья, любимая. Раз нельзя, значит нельзя. Да будет так! Ты освободилась из плена тьмы — это главное. Это всё, чего я хотел.

— У тебе, Родион, нет причин унывать, — заметила Елена. — Кажется, в твоей новой жизни всё складывается не так уж и плохо.

— Это точно, — согласился я. — Грех жаловаться. Значит, просто попрощаемся и разойдёмся. В любом случае, я был рад всех вас видеть, друзья, и рад, что вы больше не томитесь во мраке. И надеюсь, вы там больше не окажетесь. Постарайтесь уж как-нибудь.

Прощание оказалось недолгим. Мои соратники пропали, затем исчез окружающий нас пейзаж, последней растворилась Елена, а я открыл глаза в собственной кровати. Было утро, солнечный свет пробивался сквозь шторы.

Меня охватило приятное, тёплое чувство с отзвуком тоски. Всегда тяжело прощаться с прошлым, но иногда сделать это просто необходимо, чтобы уверенно смотреть в будущее. Вот и о моих соратниках стоило забыть. Отныне у нас разные пути и разные жизни в разных мирах. Они сами о себе позаботятся, а я должен печься о собственной жизни, о своих близких и о доверенном мне мире.

* * *

За несколько следующих дней в буферной зоне близ Первосибирска не появилось ни одного тенебриса, что удивило многих. И лишь я знал истинную причину этого. Моя стая активно уничтожала вражеских существ рядом с границей, поэтому никто к нам не лез.

Анатолий Иванович даже хотел распустить ополчение

за ненадобность, ведь каждый день содержания на базе толпы владеющих обходился губернии в круглую сумму, и добровольные пожертвования не сильно спасали ситуацию. Да и люди уже хотели вернуться к собственным заботам, раз на границе всё равно делать нечего. Однако я уговорил Третьякова-старшего всех не отпускать, а отправить кого-нибудь запечатывать бездны.

Армия этим заниматься пока не собиралась. У пограничников своих забот хватало: они восстанавливали крепости и зачищали приграничные территории от разбредшихся повсюду мелких монстров. Но я считал, что нельзя оставлять дело незаконченным. Прогнали тенебрисов — надо закрыть ямы. Иначе смысла в том, что мы их прогнали, — ноль. Снова придут.

С трудом удалось уговорить Анатолия Ивановича и генерал-губернатора сделать это. Лишь когда я пообещал оказать финансовую помощь в размере ста тысяч и убедил обоих Третьяковых, что в области тьмы сейчас безопасно, те согласились.

В итоге из шести рот ополченцев, набранных за последние дни, Анатолий оставил две, сформировав их из тех, кто меньше всего хотел возвращаться домой, и подключил губернскую гвардию. Одну из рот всё так же возглавлял Степан Талевич, выразивший желание остаться. Осталась и Оля, нашедшая в новой работе, уж если не смысл жизни, то по крайней мере, сильный интерес.

Вначале нас отправили на разведку. Пошла рота Талевича вместе со мной. До области тьмы добрались на броневиках, а дальше стали прочёсывать местность пешком, разделившись на отряды. Мы с Олей находились в одном отряде, с нами же шёл и Талевич.

Поначалу тенебрисов не было, и мы просто брели сквозь туман, окружённые аурой наших рассеивателей. Но вот на пути стали попадаться трупы мелких чёрных существ. Постепенно мы обнаруживали их всё больше и больше, а когда подобрались к первой бездне, оказалось, что вся местность вокруг усеяна телами монстров.

Осмотрев трупы поближе, мы обнаружили на них следы зубов и когтей, и это вызвало недоумение у всех, кроме меня.

— Они как будто сами друг друга перегрызли. Никогда не видел ничего подобного, — изрёк Талевич, когда мы осматривали первое кладбище тенебрисов. — Что тут случилось?

— Похоже, они поссорились, — предположил я, сдержав усмешку.

— Поссорились? — Талевич недоумённо на меня покосился. — Вы шутите? Разве такое бывает?

— Наверное, территорию не поделили. Не знаю я, если честно. Мы о них вообще знаем крайне мало. Просто предполагаю. У вас есть объяснение получше?

Разумеется, я всё прекрасно знал. Моё войско неплохо здесь поработало, расчистив для нас дорогу. Теперь можно и ямы спокойно закрывать. И лучше это сделать поскорее, до того момента, как оттуда полезут новые стаи.

На ночь мы остановились на поляне в десяти вёрстах от границы. Нашли такое место, где туман отсутствовал. Разбили палаточный лагерь, заночевали. Во сне со мной заговорил очередной повелитель. Он был очень зол, что моя стая уничтожает его стаю и обещал прийти и поквитаться со мной. Ну вот, похоже, скоро предстояла схватка с ещё одним исполином.