Новые Миры Айзека Азимова. Том 2
Шрифт:
Джордж уже не чувствовал себя счастливым.
Доктор Антонелли раскрыл довольно пухлую папку и осторожно отложил в сторону пленки.
— Тут сказано, что вы хотите стать программистом вычислительных машин.
— Да, доктор.
— Вы не передумали?
— Нет, сэр.
— Это очень ответственная и сложная профессия. Вы уверены, что она вам по силам?
— Да, сэр.
— Большинство людей, еще не получивших образования, не называют никакой конкретной профессии. Видимо, они
— Наверное так, сэр.
— А вас это не пугает?
— Я полагаю, что лучше быть откровенным, сэр.
Доктор Антонелли кивнул, но выражение его лица осталось прежним.
— Почему вы хотите стать программистом?
— Как вы только что сказали, сэр, это ответственная и сложная профессия. Программисты выполняют важную и интересную работу. Мне она нравится, и я думаю, что справлюсь с ней.
Доктор Антонелли отодвинул папку и кисло взглянул на Джорджа.
— Откуда вы знаете, что она вам понравится? Вы, наверное, думаете, что вас тут же подхватит какая-нибудь планета класса А?
«Он пробует запугать меня, — с тревогой подумал Джордж. — Спокойно, Джордж, говори правду».
— Мне кажется, что у программиста на это большие шансы, — произнес он, — но, даже если бы меня оставили на Земле, работа эта мне все равно нравилась бы, я знаю. («Во всяком случае, это так и я не лгу», — подумал Джордж.)
— Пусть так, но откуда вы это знаете?
Вопрос был задан таким тоном, словно на него нельзя было ответить разумно, и Джордж еле сдержал улыбку. У него-то имелся ответ!
— Я читал о программировании, сэр, — сказал он.
— Что?
На лице доктора отразилось неподдельное изумление, и это доставило Джорджу удовольствие.
— Я читал о программировании, сэр, — повторил он. — Я купил книгу на эту тему и изучал ее.
— Книгу, предназначенную для дипломированных программистов?
— Да, сэр.
— Но ведь вы могли не понять то, что там написано.
— Да, вначале. Но я достал другие книги по математике и электронике и разобрался в них, насколько мог. Я, конечно, знаю не так уж много, но все-таки достаточно, чтобы понять, что мне нравится эта профессия и что я могу быть программистом. (Даже его родители ничего не знали о тайнике, где он хранил эти книги, и не догадывались, почему он проводит так много времени в своей комнате и почему не высыпается.)
Доктор оттянул пальцами дряблую складку под подбородком.
— А зачем вы это делали, друг мой?
— Мне хотелось проверить, действительно ли эта профессия интересна.
— Но ведь вам известно, что это не имеет ни малейшего значения. Как бы вас ни привлекала та или иная профессия, вы не получите ее, если физическое устройство вашего мозга
— Мне говорили об этом, — осторожно ответил Джордж.
— Так поверьте, что это правда.
Джордж промолчал.
— Или вы думаете, что изучение какого-нибудь предмета перестроит мозговые клетки в нужном направлении? А еще одна теорийка рекомендует беременной женщине чаще слушать прекрасную музыку, если она хочет, чтобы ребенок стал композитором. Вы, значит, верите в это?
Джордж покраснел. Конечно, он думал и об этом. Он полагал, что, постоянно упражняя свой интеллект в избранной области, он получит таким образом дополнительное преимущество. Его уверенность в значительной мере объяснялась именно этим.
— Я никогда… — начал было он, но не нашел, что сказать.
— Ну, так это неверно, молодой человек! К моменту рождения ваш мозг уже окончательно сформирован. Он может быть изменен ударом, достаточно сильным, чтобы повредить его клетки, или разрывом кровеносного сосуда, или опухолью, или тяжелым инфекционным заболеванием — в любом случае обязательно к худшему. Но повлиять на строение мозга, упорно о чем-то думая, попросту невозможно. — Он задумчиво посмотрел на Джорджа и добавил: — Кто вам посоветовал делать это?
Окончательно расстроившись, Джордж судорожно глотнул и ответил:
— Никто, доктор. Это моя собственная идея.
— А кто знал об этих ваших занятиях?
— Никто. Доктор, я не хотел ничего плохого.
— Кто сказал, что это плохо? Бесполезно, только и всего. А почему вы скрывали свои занятия?
— Я… я думал, что надо мной будут смеяться. (Он вдруг вспомнил о недавнем споре с Тревельяном. Очень осторожно, как будто эта мысль только зародилась в самом отдаленном уголке его сознания, Джордж высказал предположение, что, пожалуй, можно кое-чему научиться, черпая знания, так сказать, вручную, постепенно и понемногу. Тревельян оглушительно расхохотался: «Джордж, не хватает еще, чтобы ты начал дубить кожу для своих башмаков и сам ткать материю для своих рубашек». И тогда он обрадовался, что сумел хорошо сохранить свою тайну.)
Погрузившись в мрачное раздумье, доктор Антонелли перекладывал с места на место кусочки пленки, которые рассматривал в начале их разговора. Наконец он произнес:
— Займемся-ка вашим анализом. Так мы ничего не добьемся.
К вискам Джорджа приложили провода. Раздалось жужжание, и снова в его мозгу возникло ясное воспоминание о том, что происходило с ним в этом здании десять лет назад.
Руки Джорджа были липкими от пота, его сердце отчаянно колотилось. Зачем, зачем он сказал доктору, что тайком читает книги?