Новые Миры Айзека Азимова. Том 5
Шрифт:
— Но все же Земля не уничтожена.
— Верно. Еще есть время ее спасти, если Лабориан соберется и напишет продолжение, но в этомромане ее попытка терпит крах. Это трагедия, и я хочу, чтобы к ней относились как к трагедии — не меньшей, чем в «Лире». Никаких смешных голосочков, юмористических сценок, сатирических штрихов. Серьезно, серьезно, и еще раз серьезно. И в этом я полностью полагаюсь на тебя. Именно ты должна сделать так, чтобы зритель реагировал на трех инопланетян, словно они люди. Все
— Похоже, ты станешь на этом настаивать, — сухо отозвалась Кэткарт.
— И уже настаиваю.
— Тогда запускай шар в игру и оставь меня пока что в покое. Мне нужно время подумать. Много времени.
Первые дни съемок стали цепочкой откровенных неудач. Каждый член команды получил по экземпляру романа — осторожно, почти хирургически сокращенного. Но ни один эпизод не был полностью опущен.
— Мы станем как можно ближе придерживаться сюжета книги и по мере наших сил улучшать его по ходу дела, — уверенно заявил Уиллард. — А первым делом мы займемся тройными существами. — Он повернулся к главному звукооператору: — Ты над этим поработал?
— Я попытался сплавить три голоса в один.
— Давайте послушаем. Внимание, тишина в студии.
— Первым даю Родительского, — сообщил звуковик. Послышался высокий тенор, совершенно не согласующийся с угловатой фигурой, созданной имажистом. Уиллард даже слегка поморщился от этого несоответствия, но Родительский и былходячим несоответствием — матерью мужского рода. Рациональный, медленно покачивающийся на ходу, оказался владельцем несколько самодовольного легкого баритона и с подчеркнутой тщательностью произносил слова.
— Поменьше раскачивайте Рационального, — вмешался Уиллард, — а то у зрителей начнется морская болезнь. Пусть он покачивается не все время, а лишь когда размышляет.
Затем он кивнул, увидев колыхающееся облачко Дуа (так в романе звали Эмоциональную). Ее облик получился весьма удачным, равно как и голос — поразительно нежное сопрано.
— Она никогда не должна кричать, — сурово напомнил Уиллард, — даже когда охвачена страстью.
— Не будет, — пообещал звуковик. — Но когда я синтезировал голос тройного существа, фокус оказался в том, как сделать каждый из трех прежних голосом смутно узнаваемым.
Все три голоса звучали негромко, не очень четко выговаривая слова. Потом они словно сплавились, и четкость произношения сразу повысилась. Уиллард немедленно покачал головой:
— Нет, совершенно не годится. Нельзя просто переплетать три голоса, иначе речь тройного существа станет смешной. Нам нужен один голос, в котором каким-то образом ощущаются три исходных.
— Легко сказать, — оскорбился звукооператор. — Но как это сделать?
— Очень просто, — жестко произнес
— Я здесь, — отозвалась она, показываясь из-за своих инструментов. — Там, где и должна находиться.
— Мне не понравились подсознательные образы, Кэткарт. Насколько я понял, ты пыталась создать у зрителя впечатление мозговых извилин?
— Символ разумности. У этих инопланетян тройное существо есть вершина разумности.
— Да, понимаю, но вместо этого у меня возникло впечатление червей. Придется придумать что-то другое. Да и внешность тройного существа мне тоже не нравится. Он похож просто на большого Рационального.
— Но он и есть большой Рациональный, — возразил один из имажистов.
— Он именно так описан в книге? — резко спросил Уиллард.
— Не очень подробно, но у меня создалось впечатление…
— Забудь о своих впечатлениях. Решения тут принимаю я. С каждым днем Уиллард становился все раздражительнее.
Как минимум дважды он с трудом сдерживал эмоции, и второй раз это произошло, когда он заметил в дальнем уголке студии какого-то человека, наблюдающего за съемками. Вспыхнув, он тут же направился к нему:
— Что вы здесь делаете?
— Смотрю, — ответил Лабориан.
— В нашем контракте записано…
— Что я не имею права вмешиваться в процесс. Но там не сказано, что я не могу спокойно сидеть и смотреть.
— Если вы останетесь, то наверняка огорчитесь. Компьюдраму снимают по определенной технологии. Приходится преодолевать множество сложностей и неувязок, а съемочная группа начнет нервничать, если автор будет наблюдать и высказывать неодобрение.
— Я ничего не собираюсь высказывать. Я здесь только для того, чтобы ответить на ваши вопросы, если вы пожелаете их задать.
— Вопросы? Какие еще вопросы?
— Не знаю, — пожал плечами Лабориан. — А вдруг вас что-либо озадачит, и вам потребуется мой совет.
— Понятно, — протянул Уиллард, не скрывая иронии. — Получается, вы сможете научить меня моему же ремеслу.
— Нет, я могу ответить на ваши вопросы.
— Прекрасно, у меня уже есть вопрос.
— Очень хорошо. — Лабориан достал из кармана диктофон. — Вам осталось лишь произнести в микрофон, что вы задаете мне вопрос и желаете, чтобы я ответил, причем это не станет нарушением контракта, и я к вашим услугам.
Уиллард долго молчал, глядя на Лабориана с таким выражением, словно ожидал от него подвоха, но все же произнес в диктофон нужные слова.
— Замечательно. Так что у вас за вопрос?
— Работая над книгой, вы хоть как-то представляли себе облик тройного существа?
— Совершенно не представлял, — радостно ответил Лабориан. — Но как такое возможно? — Голос Уилларда дрожал от возмущения, словно лишь сила воли не позволила ему добавить в конце слово «идиот».