Новые Миры Айзека Азимова. Том 6
Шрифт:
— Расскажет, доктор. Не на своем языке, так на нашем. Мне сдается, он выучит наш язык задолго до того, как мы с вами освоим неандертальский.
— Возможно, вы и правы, мисс Феллоуз. Время покажет, не так ли? Время покажет. — Хоскинс присел, чтобы сравняться с Тимми, ухватил мальчика за ребрышки и легонько пощекотал — видно было, что он умеет обращаться с детьми. Тимми это понравилось. — Крепкий какой парнишка. Сильная порода. Значит, английский будем учить, да, Тимми? А потом ты продиктуешь нам книжку о жизни в палеолите, и все захотят ее прочесть, и она
— Да, я представляю себе.
Хоскинс потрепал Тимми за вихры и встал.
— Годами мы работали на нищенском бюджете, собирая свои фонды с миру по нитке. Вы не поверите, во что обходится энергия, необходимая для поддержания одного-единственного мгновения стасиса — ее хватило бы, чтобы снабжать большой город несколько дней. И энергия — лишь часть наших расходов. Мы уже раз десять были на грани краха. Чтобы спастись, нам пришлось вложить все силы в одно большое шоу. Все или ничего. А когда я говорю «все силы», это что-нибудь да значит. И Тимми нас спас. Он прославит «Стасис текнолоджиз». Мы на коне, мисс Феллоуз, на коне!
— А я думала, вы уже прославились, когда доставили сюда маленького динозавра.
— Мы тоже так думали. Но он как-то не захватил воображения публики.
— Как? Динозавр?
— Ну, добудь мы взрослого бронтозавра или леденящего кровь тираннозавра, это бы еще ничего, — засмеялся Хоскинс. — Но вы же знаете, что нам связывает руки предельная масса груза. Не говоря уж о том, что мы не сумели бы управиться с тираннозавром. Надо будет сводить вас на днях посмотреть нашего малыша.
— Да, хорошо бы.
— Он очень милый.
— Милый? Это динозавр-то?
— А вот увидите сами. Славный такой динозаврик. К несчастью, публику милашки-динозаврики не очень волнуют. «Как интересно, — говорят люди, — ученые взяли из доисторического времени маленького динозавра». А потом они видят этого динозавра в телевизоре и теряют к нему всякий интерес — он ведь не вдвое выше дома и огонь не изрыгает. Но мальчик — неандерталец, настоящий доисторический человек — это существо, пусть и непохожее на нас, но все же такое, с которым каждый может себя отождествить и которому каждый посочувствует. В нем наше спасение. Слышишь, Тимми? Ты — наш спаситель. Если бы эта затея провалилась, мне пришел бы конец. Это уж точно. Как и всей нашей корпорации.
— Понимаю.
— Ну, теперь-то все в порядке. Скоро у нас будет много денег — со всех сторон обещают. Все прекрасно, мисс Феллоуз. Лишь бы Тимми был здоров и весел, да еще обучить бы его парочке фраз: «Здравствуйте, я Тимми из каменного века…»
— Или что-то в этом роде, — сухо сказала мисс Феллоуз.
— Да, что-то в этом роде. Главное — чтобы он был здоров и весел. Если с ним что-нибудь случится, мисс Феллоуз, я за нас и гроша ломаного не дам. Так что вы становитесь центральной фигурой всего предприятия,
— Спасибо.
— Однако, как вы понимаете, пресс-конференцию все же придется провести как можно раньше — в наших общих интересах поскорее разрекламировать эксперимент с Тимми. — И Хоскинс вдруг утратил часть своего обаяния, вновь превратившись в должностное лицо, которое говорит «положитесь на меня», но полагаться на него не хочется.
— Значит ли это, что вы намерены привести их сегодня? — холодно осведомилась мисс Феллоуз.
— Ну, если вы считаете, что он готов…
— Нет, не считаю. Пока нет.
— Ваше слово — закон. — Хоскинс провел языком по губам. — Вы сами скажете когда.
— Хорошо.
— А заранее не сможете сказать, хотя бы примерно? Что, если мы соберем пресс-конференцию завтра? Или послезавтра?
— Давайте подождем, доктор, хорошо? Пока я просто не хочу подвергать Тимми такому стрессу. Он еще, так сказать, не отдышался, не пришел в себя — или как там еще говорится. Он сделал большие успехи по сравнению с первоначальным паническим состоянием, но в любой миг может превратиться в то дикое, перепуганное существо, которое вы видели в первый вечер. Даже доктор Макинтайр через некоторое время вывел его из терпения.
— Нельзя же бесконечно отказывать прессе, мисс Феллоуз, — забеспокоился Хоскинс.
— Я не говорю, что бесконечно. Я говорю о нескольких днях. Два, три, четыре дня — вы позволите мне самой судить, доктор Хоскинс? Ведь мое слово — закон?
— Закон, — не слишком воодушевленно подтвердил Хоскинс и, помолчав, спросил: — Вы ведь не выходили из зоны стасиса с той первой ночи, мисс Феллоуз? Ни на минуту?
— Нет! — с негодованием ответила она. — Я знаю свои обязанности, доктор Хоскинс, и если вы думаете…
— Что вы, мисс Феллоуз. — Он с улыбкой вскинул ладонь. — Я ничего такого не хотел сказать. Я к тому, что мы вовсе не собираемся держать вас взаперти с мальчишкой круглые сутки и без выходных. Конечно, в первые критические дни лучше было находиться при нем безотлучно — я так и сказал при собеседовании, что для начала вам придется дежурить постоянно. Но Тимми как будто отлично адаптируется, и вам нужно будет составить свой распорядок дня, включив туда время отдыха. Мисс Стретфорд будет подменять вас сначала на часок, а там, глядишь, и на целый день.
— Как скажете.
— Что-то не вижу энтузиазма, мисс Феллоуз. Не знал, что вы такой трудоголик.
— Это не совсем верно. Просто Тимми сейчас в ужасно шатком состоянии. Он сбит с толку, одинок, оторван от близких — и очень нуждается в любви и в защите, пока не свыкнется с тем, что с ним сталось. Не хотелось бы оставлять его — даже ненадолго.
— Похвально, похвально. Но теперь, когда самое трудное позади, вам надо понемногу начинать выходить, хотя бы на короткое время.