Новые Миры Роберта Шекли. Том 2
Шрифт:
— Это мы не часть природы? А может, все окружающие нас разрушения, почти полное исчезновение пригодных к обитанию мест, ныне зачахшие, а прежде процветающие виды вовсе не несчастный случай или откровенное зло? Молния, поджигающая лес, не есть зло. А вдруг мы, люди, — лишь природный способ производить ядерные взрывы, не прибегая при этом к звездным катаклизмам?
— Возможно. Ну и что с того? Ущерб уже нанесен. И что же ты хочешь от нас?
— Земля в весьма скверном состоянии, — ответил человек. — И худшее, возможно, еще впереди.
— Но какое это имеет отношение к нам? — поинтересовались птицы.
— Если говорить честно, то вы, птицы и животные, слишком долго прохлаждались. Наверное, вам приятно было миллионы лет не нести никакой ответственности. Что ж, лафа закончилась. Нас всех ждет работа.
Хохлатый дятел поднял щегольскую головку и спросил:
— Но почему только животные должны за всех отдуваться? А растения? Они так и будут сидеть себе да расти? Разве справедливо?
— Мы уже переговорили с растениями, — ответил человек. — Они готовы выполнить свою долю работы. Сейчас идут переговоры и с самыми крупными бактериями. На сей раз нас свяжет общее дело.
Животные и птицы по натуре своей простоваты и романтичны. Они не смогли устоять против красивых слов человека, потому что эти слова подействовали на них как изысканнейшая пища, секс и дремота разом. Каждому из них привиделся идеальный мир будущего.
Крачка ухватила клювом прутик и спросила Серого:
— Как по-твоему, людям можно доверять?
— Конечно же, нет. Но разве это имеет значение? — Он подхватил кусочек коры. — Все отныне изменилось, только вот не знаю — к лучшему или к худшему. Я знаю только одно: наверное, будет интересно.
И, сжимая кусочек коры, он полетел добавить его к растущей куче.
Ксолотль
Когда жрецы сожгли его тело на погребальном костре неподалеку от Вера-Круса, дух Кецалькоатля перышком поднялся вверх вместе с дымом, переместившись наконец в царство уединения и удовлетворенности, расположенное над миром людей.
Время здесь проходило незаметно, никаких различий не существовало, и само «я» забывалось.
Потом, несколько секунд или столетий спустя, он услышал голос:
— Кецалькоатль, ты меня слышишь? Пауза, затем:
— Ты меня слушаешь, Кецалькоатль?
Странно было слышать голос — не свой, а какого-то другого существа. Он успел позабыть, что кроме него существуют и Другие.
— Кто зовет Кецалькоатля? — спросил он.
— Я, Тескатлипока. Твой брат и такой же бог, как и ты.
— Зачем ты отрываешь меня от глубоких размышлений?
— Хочу тебе кое-что показать.
— Меня ничто не интересует. Я и так вполне удовлетворен.
— Но позволь мне по крайней мере рассказать тебе, что это такое.
— Если настаиваешь, то расскажи. А потом уходи.
— Я
— Мое тело? — изумился Кецалькоатль. — Разве я могу иметь тело? И что это такое?
Тескатлипока раскрыл ладонь. Ее внутренняя поверхность оказалась зеркалом из дымчатого черного стекла. Кецалькоатль посмотрел в зеркало. Его чернота сменилась матовой белизной, потом прозрачностью, и Кецалькоатль увидел обнаженное мужское тело, неподвижно лежащее с закрытыми глазами.
— Кто это? — спросил Кецалькоатль.
— Это ты!
— Не может быть! — не поверил Кецалькоатль. — Ведь эта штука мертва!
— Тебе достаточно войти в него, и тело оживет.
— Мне от него ничего не нужно, — сказал Кецалькоатль. Но что-то в лежащей фигуре всколыхнуло его и подстегнуло любопытство. Он снова взглянул на тело — сперва презрительно, потом с любопытством.
И мгновение спустя очутился внутри. На него немедленно обрушились ощущения. Уши слышали звуки, кожа чувствовала прикосновения. И это оказалось больно! Кецалькоатль тут же рванулся наружу, подальше от тяжелого, чувственного, скованного желаниями тела — обратно в царство чистой удовлетворенности.
Но он уже увяз. Капкан мертвого тела захлопнулся. И оно перестало быть мертвым. Он очутился в ловушке тела. Воистину он стал телом.
Ацтек Ксолотль открыл глаза.
Он увидел склонившуюся над ним женщину — старуху с сумасшедшинкой в глазах.
— Добро пожаловать в ад, — сказала она.
Ксолотль застонал и попытался вспомнить сон, но тот быстро улетучивался из памяти.
— А где же Миктлан? — спросил он.
— Что такое Миктлан?
— Подземный мир моего народа, ацтеков. Место, куда мы попадаем после смерти.
— Никогда о нем не слыхала. Иногда Министерство возрождения ошибается. Но ты не волнуйся — где-то здесь наверняка отыщется и ацтекский ад.
— А это что за место?
— Это Новый Ад. Добро пожаловать в чудесный мир вечного проклятия. — Она хихикнула.
— И что теперь? — спросил Ксолотль.
— Оставайся на Лифте, — велела старуха. — На тебя хочет взглянуть сам Босс.
— Кто это такой? — спросил Сатана.
— Его имя Ксолотль, — объявил демон-мажордом, стоявший у входа в просторное помещение с обитыми ореховыми панелями стенами, где Сатана и его друзья беседовали со вновь оживленными духами.
— Как, говоришь, его зовут? — переспросил Сатана.
— Его имя начинается на «к», — пояснил демон, — но произносится, начиная с мягкого «ш». Он ацтек, и ему полагается находиться в другом аду. Должно быть, отдел по сортировке мертвых душ лопухнулся.
— Чем ты занимался, когда был жив? — поинтересовался Сатана.