Новые надежды для мертвецов

Уилфорд Чарлз

— Можешь взять себе любую стопку, — сказал Хок. — Все равно каждому из нас придется ознакомиться со всеми делами. Будем меняться прочитанными папками. Когда одолеем все пятьдесят дел, выделим из них три наиболее перспективных, по общему мнению, случая. Займемся их расследованием, а там посмотрим, как все пойдет... В идеале, было бы неплохо достичь консенсуса относительно десяти «висяков». Но все должны составить списки самостоятельно, без всякого обмена мнениями. Понятно?

— Понятно. Но мы не успеем просмотреть все дела за сегодня.

Хок пожал плечами.

—

А куда нам торопиться? У нас в запасе два месяца. Лучше потратить неделю на чтение и заняться наиболее перспективными делами, чем хвататься за первую попавшуюся папку и тратить на нее попусту ту же неделю.

Хок и Эллита принялись за чтение, не откладывая дело в долгий ящик. В комнате для допросов воцарилась тишина. Лишь изредка Санчес и Хок отрывались от чтения, чтобы сделать нужные пометки в блокнотах. Билл Хендерсон появился в комнате для допросов в половине десятого Хок коротко рассказал ему о разработанной им методике, и Билл, прихватив третью стопку папок, примостился у дальнего стола.

— Этот кофе для тебя, Билл, — сказал Хок, показывая на пластмассовый стаканчик.

— Спасибо, Санчес, — поблагодарил Эллиту Билл, снимая пластмассовую крышечку со стакана. Он отхлебнул глоточек кофе и скорчил недовольную гримасу: — Да он же совсем остыл! Пойду, схожу в буфет за горячим. Кто-нибудь еще будет кофе?

— Я сама схожу, — сказала Эллита, вставая из-за стола. — Я не думала, что вы так долго будете общаться с Гонсалесом и Слейтером.

Как только Эллита вышла, Билл тут же пересел на ее место, поближе к Хоку.

— Я и так опоздал сегодня на службу, а потом пришлось еще пререкаться со Слейтером. Он хотел, чтобы я завтра отправился в Майами-Бич. Там кто-то играет свадьбу, и им нужен охранник, который бы приглядел за подарками. За это платят пятьдесят баксов, из которых Слейтер забирает десять процентов посреднических. Правда, нужно быть в униформе. Но все равно, Хок, эта работе — не бей лежачего. Разве плохо побродить по залу три часа, попивая шампанское, да еще и полтинник за это получить? Я бы не стал отказываться, но уже обещал Марии и детишкам, что свожу их в зоопарк. Хок, если ты хочешь заработать пятьдесят баксов, то еще не поздно. Можешь договориться со Слейтером.

— Билл, я похудел на десять килограммов, и униформа теперь висит на мне как на вешалке. Хотя не в униформе, конечно, дело. Просто став сержантом, я поклялся никогда больше не заниматься подработками. Дело вовсе не в моей щепетильности. Деньги мне пригодились бы, но меня возмущает Слейтер. Десять процентов за посредничество — это грабеж средь бела дня! Я ему прямо так и сказал, когда он впервые предлагал мне подработать. С тех пор он мне ничего не предлагает. Если я сейчас попрошу у него работу, Слейтер решит, что я прогнулся.

— Понятно. Я просто сообщил тебе информацию, и ни в коей мере не хотел тебя обижать... Знаешь, почему я опоздал сегодня? Из-за своего оболтуса. Пришлось прочесть ему небольшую нотацию перед школой. Представляешь, учитель физкультуры записал в дневнике, что Джимми отказывается принимать душ после урока.

— А сколько ему сейчас?

—

Четырнадцать. Я его спрашиваю: «В чем дело?» А он говорит, что не хочет, чтобы одноклассники разглядывали его член.

— Он у него слишком большой или слишком маленький?

— Откуда я знаю?! Он же и мне его не показывает. Сколько я его ни увещевал, парень уперся рогом и ни в какую. Короче, пришлось сочинять записку учителю физкультуры и вешать ему лапшу на уши — дескать, у Джимми чесотка, он мажется серной мазью, которую нельзя смывать. В общем, написал какую-то ахинею.

— Рано или поздно ему все равно придется ходить в душевую после физкультуры, — заметил Хок.

— Да я знаю. Но Джимми жутко стеснительный мальчик, Хок. Не то что Дафна. Она младше его на год, но совершенно без комплексов. Если ей дать волю, она с радостью помылась бы в мальчишечьей душевой вместо Джимми.

— Это у нее все от матери, Билл. Мария же у тебя активистка-феминистка. Небось, дает читать дочке журнал «Мисс», а?

— Как же, заставишь ее что-нибудь прочесть... Учиться ни хрена не хочет. Представляешь, на прошлой неделе спрашивает меня: «Па, а когда мы в следующий раз будем отмечать двухсотлетие Соединенных Штатов?» Я просто охренел. Она, по-моему, до сих пор по слогам читает. Причем, девка-то сообразительная, просто учиться не желает. Знаешь, вот она смотрит по телевизору детектив и еще до первой рекламной паузы уже знает, кто преступник. Я даже думал, что у нее дислексия, или со зрением проблемы... Ни фига подобного! Просто не любит читать книжки, и все. Хоть ты тресни. Зато Джимми прочел всю мою библиотеку. И «Приключения дока Сэвиджа», и марсианский цикл Эдгара Райса Берроуза.

— А я, например, вообще не знаю, умеют мои дочки читать или нет, — философски заметил Хок.

— Ты скучаешь по ним, да? — участливо поинтересовался Билл.

— Нет. Так, иногда.... Они были совсем маленькие, когда мы с Патси развелись, так что я не успел как следует с ними познакомиться. Наверное, я просто не создан для семейной жизни.

В это время вернулась из буфета Эллита, и троица погрузилась в чтение. В половине двенадцатого Хок сделал небольшой перерыв, чтобы проверить свою ячейку для сообщений. Помимо обычной корреспонденции, там лежали две телефонограммы от Харольда Хикки. Он сообщал, что весь день будет дома. Результаты вскрытия Хикки-младшего еще не поступили, и никаких бумаг, требующих срочного ответа, в ячейке также не оказалось.

Вернувшись в комнату для допросов, Хок сообщил Эллите и Хендерсону, что ему нужно ненадолго отлучиться, и предложил своим коллегам тоже сделать перерыв на обед.

— Я постараюсь вернуться часам к четырем, — сказал Хок. — Мне нужно подыскать, наконец, какое-нибудь жилье, а то уже сроки поджимают.

— Ты только не нервничай, Хок, — сказал Билл Хендерсон. — Если не успеешь уложиться в отведенные сроки, то я поставлю тебе раскладушку на своей веранде.

— Спасибо, Билл. Но ты же сам знаешь, что я не очень лажу с твоей супругой. Она все время обвиняет меня в сексизме, а я даже не знаю, что это такое.