Новые приключения Чебурашки
Шрифт:
У Карабаса редко было свободное время, чтобы заняться любимым делом. Но в это утро он твердо решил отойти от всего и расслабиться.
До одиннадцати он сидел на полу и вырезал фотографии из книг и журналов, затем разрезал их на квадратики и наклеивал на кубики, которых он запас не меньше сотни. Закончив приготовления, он выкурил вишневую сигару и приступил к делу.
Сначала сложим кубики вот так. Квадратики слились в фотографию атлетически сложенного мужчины в ярких плавках. Теперь перевернем третий ряд – у мужчины появились две отвислые
Карабас засмеялся, да так громко, что не услышал, как скрипнула дверь и в комнату ввалился бледный и дрожащий Кащей.
– Убежал! – крикнул он с порога.
– Что? – удивился Карабас, отрываясь от игрушек.
– Крокодил убежал. Совсем!
– Так… – Карабас угрожающе шевельнул ноздрями.
– Это не я… Я не виноват, – вопил Кащей.
– Ты вообще-то представляешь, что я из тебя сделаю? – спокойно сказал Карабас и тут же сорвался на крик:
– Чертовы придурки! Я так и знал, что вы завалите все дело!
Кащей начал скакать, потому что Карабас после каждого слова бросался в него кубиками.
– Ты знаешь, где теперь его искать? У меня на хвосте, вот где! Я говорил, чтобы с этого зеленого чучела глаз не спускали, говорил?!
Деревянные кубики со звоном отскакивали от кащеева черепа. Карабас запустил в него горсть игрушек и внезапно сник.
– Лучше бы я его застрелил, – печально сказал он. – И тебя тоже. Вон отсюда…
Но Кащей не уходил. Он еще должен был сказать самое страшное.
– Я… Он… Он меня пытал! Я рассказал ему все…
Карабас почернел и заорал так, что от кубиков начали отклеиваться фотографии:
– Во-о-о-о-о-о-н!
Кащей как ошпаренный выскочил на улицу и остановился. Дрожащие руки нащупали под рубашкой что-то угловатое. Кащей вынул это и увидел кубик с изображением женской задницы. Он вскрикнул и понесся вдоль домов, сам еще не зная, куда…
– Что-то я не пойму, куда нас черти занесли, – проговорил Хрюша, осматривая ночной сельский ландшафт.
Их окружала пашня. Невдалеке чернели редкие деревья, между которыми проглядывались стога сена. Нелепым пятном выделялся позабытый кем-то картофелеуборочный комбайн, под которым Гена и Чебурашка сейчас закапывали парашюты.
– Может заночуем здесь? – предложил Степашка.
– А может лучше сразу вены себе вскроем? – парировал Хрюша. – Вон, гляди, огонек какой-то. Пойдем-ка туда…
Пройдя несколько сот метров, друзья разглядели группу деревянных построек за условным забором, причем наметанный глаз Гены сразу определил, что в одном из домов кто-то есть. Впрочем, остальные это тоже сразу определили, поскольку свет в окне был достаточно красноречив.
Мурзилка прильнул к двери и уловил за ней какое-то движение. Гена тихо постучал.
– Есть там
За дверью раздался такой звук, будто двадцать семь носорогов сыграли в чехарду. Затем все стихло и спустя несколько минут вкрадчивый голос проговорил:
– Пахомыч, иди домой. Тебе завтра транспортер менять.
Чебурашка ударил кулаком в дверь и резко произнес:
– Откройте, милиция!
Вновь по коридору пронеслось стадо игривых носорогов и затем послышались шлепки голых пяток об деревянный пол. Дверь открыл сморщенный мужичишка, завернутый в убогое желтое одеяло поверх замызганного солдатского кителя. Мурзилка осветил его фонарем и тот жалобно заскулил.
– Простите, – сказал Крокодил, – у нас сломалась машина и нам хотелось бы…
Мужчина радостно гикнул и как будто помолодел.
– Клавка! – вскричал он. – Это не наши, они не от Пахомыча. Я этих не знаю.
Из темноты коридора выплыло женское лицо – круглое и тревожное.
– Фу-ты, Господи, так и перепугать недолго, – незло сказала она.
– Так, вот мы хотели бы знать, как называется эта деревня.
– Да какая ж это деревня! – засмеялся мужичок, – это ж станция. А там хутор – Выселки. А деревня за оврагом – по большаку надо итить…
Внезапно лицо его исказилось и он нырнул обратно в хату. Женское тело растворилось, как рыбы-луна в ночном море.
Все обернулись.
Позади стоял некий гражданин в кепочке и жевал спичку. Он был кряжистым и беззубым, но выглядел очень бесстрашно.
– За козла меня держите, суки, – процедил он и, растолкав стоящих у входа, шагнул внутрь. Почти сразу же раздался истошный крик:
– Ай, рука, больно! Не трогай! Не бей! Клавка сама пришла. Ой-ей! В живот не бей, у меня аппендицит…
Все потонуло в грохоте бьющейся посуды. Двадцать семь носорогов в испуге расползлись по щелям и дырам.
Чебурашка отвел в сторону Крокодила.
– Кто из наших лучше всего водит грузовик?
– Да все вроде… А что?
– Гляди… – Чебурашка указал глазами вглубь двора, где поблескивал стеклами грязный «Урал»
– Пусть Хрюша ведет. Он, если надо, даже памятник первому паровозу завести сможет.
Через пару минут они уже тряслись на разухабистой дороге. Хрюша вдруг вспомнил завернутого в одеялку мужичка и чуть слышно проговорил:
– О, ревность – чудовище с зелеными глазами.
– Чего-чего?! – возмутился Степашка.
– Это Шекспир.
– Ты не выпендривайся, а за дорогой следи. Ишь, шекспирщик выискался…
Всем было наплевать, за что Пахомыч наказал сморщенного мужичка, бил ли он его в область аппендицита, и кем им обоим приходилась Клавка. Все вымотались и хотели спать.
Шура Сироткин заводил свой мотоцикл. Да, он видел все, он лежал меж вспаханных грядок, он таился в тени построек МТС, как призрак следуя за группой пришельцев. И окончательно он убедился в своих предположениях, когда увидел как угоняют машину, на которой дед Герасим развозил обеды комбайнерам.