Новые приключения Грязнули Фреда
Шрифт:
Мистер Тео обещал выполнить его последнюю волю и удалился к себе в каюту. Ему было над чем поразмыслить. Судите сами. Профессор в шкафу, но супруга об этом не знает. Супруга обретается на борту, но об этом не знает Барр. Следовало бы поставить его в известность о смерти жены, но она жива. Надо бы порадовать его вестью, что супруга жива, но ученый не знает, что она умерла. Да ведь она вовсе и не умерла!..
Постойте, какая-то путаница получается!.. Рассмотрим для наглядности такой расклад:
– Я смотрю, с нервами у вас все в порядке, – констатировал заглянувший к нему Джимми. – Раскладывать пасьянсы, когда в дурдоме бунт и психи стоят на ушах!.. Лучше бы подумали, как нам быть, если окажется, что этот Вильсон и вправду прохиндей!
– Вопрос в том, каковы его намерения. Когда узнаем это, тогда и будем решать, стоит ли его бояться. И второй вопрос: насколько надежна команда.
– Большинство матросов, те, кого понабрал Вильсон, – всякая шваль.
– А те, кого набирали вы, – сплошь порядочные люди?
– Хм… Фонтан пока что ни один из них не спер. Не думаю, чтобы они выступили против меня или против вас. Ни про Васича, ни про меня никто не скажет, будто мы когда-нибудь предали своего нанимателя. Люди горазды плести всякие небылицы, где правды ни на грош, но такого вы про нас не услышите.
В шкафу заскребся пленник. Мистер Тео склонился к одному из двух больших отверстий для проветривания и шепнул:
– Спокойно! Вечером выпущу!
– Что ему там не сидится? – возмутился Джимми. – Вернее, не стоится.
Поскольку возня в шкафу не прекращалась, пришлось приоткрыть дверцу.
– Господа, – выдохнул профессор, – я задыхаюсь.
Барр хотел было углубиться в подробности, но миллионер аккуратным жестом вдвинул его обратно, слегка помогая себе коленом, поскольку профессор начал полнеть. Из дырки для проветривания донесся плаксивый шепот:
– Умоляю, пощадите!.. Меня съест моль.
– Я и сам этого опасаюсь, – шепнул в ответ мистер Тео. – Завтра же посыплем вас нафталином!
Больше о моли речь не заходила.
«Стенли» словно бы и сам почувствовал, что злой рок гонится за ним по пятам, и мчал на всех парах под траурной вуалью густого дыма к необозримо далекой цели…
Тео беспокойно расхаживал по палубе. Где, к чертям, прячется Лилиан? Неожиданно к нему подступил сурового вида тощий субъект, приметную особенность которого составляли тонкие усики с закрученными кверху концами.
– Сколько же можно уклоняться от обсуждения жизненно важных вопросов? Прозектор вынуждает футбольного судью высказаться за прямой курс на Цуиджи! Воля ваша, но так не руководят экспедицией!
– Простите, – смиренно проговорил мистер Тео. – С кем имею честь?
– Ну, знаете ли!.. –
– Готов признать, что я сплотился с вами, но это не исключает необходимости знакомства. Даю честное слово, что я с вами не знаком!
– Не стоило браться за организацию экспедиции, если вы не способны узнать человека, который не раз открывал вам парадную дверь, – с горечью произнес усатый субъект. – Я – племянник привратника из того дома, где вы живете. Вы включили меня в число участников экспедиции в качестве слесаря-водопроводчика и монтера холодильников. Моя фамилия Боргес, я швед по происхождению, хотя моя матушка родилась в Штатах, в семье торговца зерном из Массачусетса.
– Излишне докладывать о себе столь подробно.
– Лучше, если все эти сведения вы получите от меня. По крайней мере не придется выуживать их из справочников. Что же касается существа дела, то, по мнению сэра Максвелла, нам следует держаться Островов Четверга. А прозектор утверждает, что надо двигаться прямиком на Цуиджи, безо всяких отклонений.
Когда мистер Тео подоспел к столу переговоров, дебаты вылились в рукопашную схватку, и футбольный судья машинально схватился за свисток, призывая спорщиков к порядку.
– Ваше мнение, сэр? – обратился к Максвеллу мистер Тео, после того как страсти поутихли.
– Я надеюсь отыскать путешественника, опираясь на собственные наблюдения и расчеты, а также на малозначительные труды Густава Барра. Поскольку в августе он еще двигался к Цуиджи, то после сентября – конечно, если Барр был жив, – ему следовало находиться в районе островов Тонга. Ведь ввиду малой вместимости судна его запасы должны быть на исходе. Единственно возможный путь – это при помощи очень сильного полярного течения достичь Фарерских островов, откуда до португальского Самби-Сумби рукой подать.
– А если… если вы заблуждаетесь?
– Сударь, есть вещи прочнее самой прочной стали. Это скромный листок бумаги, на котором как результат математических расчетов, логических построений и высшей деятельности человеческого мозга начертано черным по белому, что дважды два по всей вероятности четыре. Не станем утверждать со всей безапелляционностью, что четыре! Здравые сомнения – в противовес нашему восприятию – необходимая составляющая науки. Но именно наше стремление к точности приводит к неоспоримому выводу: дважды два действительно четыре!