Новые приключения Хомы и Суслика
Шрифт:
— Думаешь? — невольно приосанился Хома. Для пущей убедительности даже палец ко лбу приложил. К своему, понятно.
— А чего мне думать! За меня ты думаешь, — почтительно сказал Суслик. — Где уж мне такое надумать, чтобы вместе с петухами вставать! Мы теперь всегда с ними вставать будем, и каждый день будем счастливы!
— Тогда — вперёд, — сказал Хома, — пока не стемнело.
— Знаешь, я лучше сзади пойду.
— Почему? — сразу забеспокоился Хома.
— Честно?
—
— Переднему всегда больше достаётся, — честно сказал Суслик.
— Вот мне и достанется больше пшена, если я первым пойду, — пытался подзадорить его Хома.
— Ну-у, — протянул Суслик. — До утренней кормёжки ещё далеко. Ты первым иди. Ты меньше, незаметней.
— От кого — незаметней? — встревожился догадливый Хома
— Мало ли от кого… Вдруг там Сторож с Собакой курятник охраняют? — поёжился Суслик.
Заметим, однако, что говорить-то они говорили, спорить-то спорили, но и шли себе помаленьку. Причём Хома шагал впереди, чего Суслику только и надо было.
— От кого охраняют? — выпытывал Хома. — От нас? — хмыкнул он.
— Кому мы нужны! От Лисы, конечно. Она в курах души не чает.
— Значит, мы не только на Сторожа и Собаку, но и на Лису можем нарваться? — затоптался на месте Хома.
— Не бойся. Сторожу не до нас будет. Ну, а Лиса… Станет ли она сочную курицу на какого-то облезлого хомяка менять, да и Собака вряд ли нас на Лису променяет!
— А к облезлому Суслику как Лиса отнесётся? — засопел Хома.
— Тоже кое-как. Глянь на меня, сплошной оглоед — кожа да кости.
— Ну, если так… — двинулся опять вперёд Хома. — Одного не пойму, откуда ты столько про деревенскую жизнь знаешь?
— А кто тебя в амбар с горохом когда-то водил? Помнишь?.. Мне воробьи обо всём рассказывают, потому что я безобидный, — словоохотливо пояснил Суслик. — А воробьи, они вечно в деревне вертятся. Они зимой в жаркие страны не улетают, вот и подлизываются к людям, чтобы и в холода им хоть что-то от них перепало. Ты меня понял?
— Понял. Не тарахти!
Так за разговором они незаметно и добрались до курятника на краю деревни. Из него доносилось разноголосое куриное: «Ко-ко… Ко-ко…»
— Яйца считают, — определил Суслик.
— Почему так считаешь?
— На курином языке яйцо — это «коко». Отсюда, наверно, и словечко «кокнуть» взялось.
— Тоже от воробьёв слышал? — усмехнулся Хома.
— Не от Хорька же!
— А он что, тоже на кур охотится?
— Большой охотник. От одного его вида куры вмиг летать научаются!
— Выходит, мало нам Сторожа, Собаки, Лисы, ещё
— Кто не рискует, тот рисует, — туманно ответил Суслик.
— Что рисует? — не понял Хома.
— Ну, не сам живёт, а рисует тех, кто вокруг живёт. — сбивчиво объяснил Суслик.
— Опять, небось, скажешь, от воробьёв слыхал?
— От них, — доверчиво ответил Суслик. — Они про всё знают. И про художников, которые деревню рисуют. Те им, воробьям, всегда крошки бросают. Вкусные, — и облизнулся.
— Тсс, обжора… За мной! — скомандовал Хома.
Они украдкой обогнули курятник с задней стороны. И замерли.
Сторож здесь и правда был. И Собака тоже.
Прислонясь к дверному косяку, сидел и спал бородатый Дед. Со страшным двуствольным ружьём под мышкой! А Собака почивала в конуре. И, видать, большая Собака, судя по конуре. Было слышно, как она дышит во сне. Очень уж мощно!
— Не дрожи, — прошипел Суслику Хома. — Не знаешь, что ли, что дрожь передаётся?
— Кому? — прошептал в ответ Суслик.
— Другому…
Суслик резко обернулся:
— Тут никого, кроме нас, нету.
— Нам и передаётся, дурень. От тебя ко мне.
— А от тебя?
— К тебе.
Так они стояли и передавали дрожь друг другу, пока совсем не стемнело. Куры за стеной наконец угомонились и притихли. А Сторож громко захрапел.
— Ночные сторожа всегда храпят, — не преминул заметить Суслик.
Друзья на цыпочках подошли ко входу в курятник и прошмыгнули в щель под дверью.
Внутри сарая было слышно, как куры, сонно квохча, поудобней устраиваются на насестах.
— А петухи-то здесь есть? — беспокойно прошептал Хома.
— Да вон целых два!
В оконце падал тревожный свет от одинокой луны. Он выхватывал на дощатой стене две тени от птичьих голов с гребнями. Как с коронами. Куриные короли!
— А разве петухи между собой уживаются? — тихонько спросил Хома знатока сельской жизни Суслика.
— Раз вместе сидят, значит, могут. Наверно, порода особая. Очень заграничная.
Друзья забрались на кучу сена в углу, затаились и вскоре слегка задремали.
«Здорово всё получилось, — сонливо размышлял Хома. — Утром встанем вместе с петухами и…»
И заснул. Но спал он чутко. Боялся позже петухов встать.
Неожиданно он встрепенулся. В дальнем углу послышался странный шорох, будто земля осыпалась, а затем там зажглись два хищных глаза. Словно угольки.
— Кто это там?.. — тихонько толкнул Хома друга в бок.