Новые приключения Луки Мудищева

Филипенко Олег Васильевич

наткнулась на предмет. «Егор,

не балуйся. Кто это? Опа!» -

на нарах спит мужик. Лука

минуту постоял над телом,

от изумления слегка

почесывая х…й, - на белом

лице пришельца разглядел

синяк и сохнущие слезы.

Вот так нахал… «Эй, ты, пострел.

Вставай.» И хвать его за розы…

тьфу, бл…дь, за яйца… Тот вскочил,

как будто кипятком обдали,

и тонко так заголосил,

как от него не ожидали

ни

наш Лука, ни я, творец

поэмы сей. «Ты что забрался

в мою постель?» «Да я, отец,

едва до первых нар добрался.»

«Садись сюда. Ты кто таков?

За что тебя арестовали?»

«Я… как же… Леня Голубков.

Меня вы, что ли, не узнали?»

«Нет, не узнал тебя.» «Ну как.

Меня же знает вся Россия.»

«Да ты не царь ли?!» «Нет.» «Вот так.

А может ты того… Мессия?»

«Да нет же… Странный вы, отец.

Я просто, - тут наш Леня всхлипнул, -

попал в беду, - тут, наконец,

он заревел. –Я, знаешь, влипнул

в одну историю… И речь

повел известную. Мы только

вам перескажем суть – прилечь

пока, читатель, можешь, - сколько

не обжигался наш народ,

по простодушию и лени

плутам вверяясь, - все нейдет

ему на пользу опыт. Пени

и слезы Лени оттого,

что крайним вышел он в оказьи

известной с «МММ» АО, -

виновником всех безобразий

был назван он. Теперь судом

грозят ему. «Меня посадят, -

рыдал наш Леня, - и я дом

в Париже не куплю. Изгадят

мою судьбу…» И Голубков

( он с малолетства был таков,

мечтатель х…ев) сник… Мудищев,

сняв сопли Ленины с плеча,

хотел сначала сгоряча

своим воинственным х…ищем

пробить в стене большую брешь

и с «МММ» идти сражаться…

Но две причины здесь остаться

Луку принудили. «А где ж

Егор, малец? Ага, да вот он…»

Егор дремал, открывши рот,

как будто бы он год работал

или еб…лся круглый год…

… Ночь наступила. Надзиратель

явился новый. Тут Лука

Егора тычет в бок: «Приятель,

проснись.» «Что, дедушка?» «Ну как.

Явился надзиратель новый.

Ты обещал мне…» «Ах ты бл…дь…» -

Егор вскочил и стал стучать

слегка в стальную дверь, готовый

дать попятую. Тут окно

в двери стальной чуть приоткрылось,

глаза явились, что давно

не просыхали. «Что случилось?»

«Есть, Федя, дело. Вот смотри.

Ты узнаешь ли эту кралю?»

«Конечно. Х…й бывал внутри

ее мой. Да и как же Валю

мне не узнать.»

«Но-но, сынок,

не оскорбляй ее, - Лукашка

вдруг зал…пился, - я жесток,

отп…дарасю.» «Промокашка,

что это за вонючий дед?»

«О, Федя, это гениальный

Лука Мудищев. Он центральный

в литературе русской. След

его на время затерялся…»

«Заткнись, Егор. Я вижу сам,

без пид…расов, с кем бодался.

Прости, почтенный. Как же к нам

попал ты?» И Лука сначала

свою исторью рассказал.

Егор задумчиво молчал,

а Федя молвил: «Плоть нимало

не пользует нас. Ты, старик,

теперь я это вижу точно,

рожден от Бога. Худосочна

тебе земля наша.» «Проник

ты прямо в сердце мне,» - дивился

Лука Мудищев и за х…й,

как бы за голову, схватился.

«Ну что? Устроим сабантуй?!» -

воскликнул Федя умиленно.

«Погодь, - Лука прервал сей глас, -

сначала мне скажи, едрена

мать, знаешь, где живет сейчас

Валюша?» «Знаю, как не знать-то.

Да в Петушках живет. Она,

сказать по правде, с нами срать-то

не сядет рядом. Вся страна

благодаря поэме Вени

о ней наслышана. Но ты

другое дело. Ты ведь гений,

вы ровня с ней. Лука, п…зды

такой как у нее не видел

весь белый свет. Ты будешь рад.

Но ты меня, Лука, обидел…»

«Да чем же?» «Я тебе, как брат,

как почитатель раболепный,

предлОжил и вино, и снедь,

а ты не рад…» «Да что ты, Федь,

я очень рад.» «Великолепно!

Тогда (и тут наш Федя дверь

открыл и в камеру забрался)

здесь попируем. Но теперь,

Его, - что ты как обосрался

стоишь, - пойдем, поможешь мне

все принести. Возьмем в придачу

еще друзей.» «Мы прямо дачу

устроим здесь.» «А что ж, в говне

нам закисать?» «Но только, Федя,

где эти Петушки?» «Лука!

Все расскажу тебе. Пока

расслабься. Без вина и снеди

нельзя начать… О, кто таков?!

Что за малец лежит здесь х…ев?»

«Да это Леня Голубков.»

«Отлично. Вместе попируем…»

Не мельтеши, толкай вперед,

поэт, рассказ свой… Ну не все ли

равно с кем наш Мудищев пьет

и досуг делит с кем в юдоли

слез и кончин в матрац?.. Ужель

мы для того поэму пишем,

чтоб подсмотреть, как вдарил хмель

Лукашке в голову, и вышел

он из себя? Ну да, собой

он не владел и куролесил