Новые приключения парижанина
Шрифт:
— Подойди ко мне, патрон, — обратился Хорош-Гусь к Тотору, — тут не помешают самые энергичные, волевые жесты. Пусть твой товарищ поддержит тебя. Клюет! Клюет!
Все это время Тотор с восхищением смотрел на смешного, занятного, никогда не унывающего и неустрашимого чудака, что говорил без умолку, взывал к чувству долга, призывал к мести, разжигал ярость, умело и осторожно, капля по капле подливая масла в огонь, чтобы довести толпу до исступления.
Пока Хорош-Гусь призывал к священной мести и обещал верную победу, Тотор и Меринос потрясали кулаками и вращали глазами,
В едином порыве толпа грянула:
— Да! Да! К оружию! В бой!
Как по мановению волшебной палочки, в руках вдруг появились боевые топоры, копья, дротики. Гвардейцы Аколи вооружились до зубов. Еще бы! Их поведет сам Тотор. Всесильный человек! Бог! Победитель!
Хорош-Гусь придумал новоявленному вождю имя — Коколь. И по деревне тотчас разнеслось:
— Коколь! Да здравствует Коколь!
Туземцы собрались группами человек по пятьдесят. Европейцы уже отмечали про себя, что в войске царит образцовый порядок. Как будто подчиняясь давно заведенному порядку, негры разбились на «роты», и при каждой такой «роте» — капитан, при каждом капитане — слуга со щитом и колчаном стрел.
Тотор посмотрел на Аколи. Бедняга, казалось, смирился с судьбой и взирал на все совершенно безучастно.
— Эй, Хорош-Гусь! — сказал Тотор. — Объясни этому животному, что его не убьют и не съедят при том условии, что он будет безоговорочно нам повиноваться. Я продиктую тебе приказы, ты переведешь, а уж он их разобъяснит своим людям. И пусть будет умницей, а не то я ему башку сверну. Объясни, что речь идет об избавлении его народа от арабов, об освобождении братьев рабов. Интересно, что он ответит.
Прекрасная идея!
Хорош-Гусь перевел.
Удивленный, что его до сих пор не убили, Аколи слушал внимательно, но, похоже, ничего не понимал. Дикарю не давал покоя неразрешимый вопрос: о чем и зачем можно говорить с поверженным? А ему даровали жизнь! Да еще призывают драться!
Аколи вопросительно смотрел на Тотора, а тот, старательно кивая и гримасничая, всячески давал понять, что колдун говорит правду.
Внезапно лицо Аколи прояснилось, глаза ожили. Великан признавал превосходство Тотора и тоже видел в нем сверхчеловека, вестника бога Хиаши. Он не был трусом, но уважал сильного. Бледнолицый — посланник Неба. Он непобедим.
Когда Хорош-Гусь изложил план нападения на арабов и объяснил, какую роль отводят самому Аколи, в голове вождя точно что-то перевернулось. Шагнув к Тотору, он молча вынул из-за пояса короткий и острый нож.
Хорош-Гусь поспешил предупредить, что бояться нечего.
Вождь коттоло сильно сжал лезвие ножа и показал Тотору окровавленную ладонь. Тогда Хорош-Гусь выхватил у него нож, взял Тотора за руку и быстро сделал небольшой порез. Кровь негра и белого смешалась. Братский союз был заключен.
— Теперь поговори со своим народом, — сказал Хорош-Гусь.
Чернокожий Талейран [48] мог быть доволен, ибо решить столь тонкую дипломатическую проблему на высочайшем уровне под силу не каждому, но, следует заметить, истинному обитателю
Аколи был человеком искренним и чистосердечным. Дикое дитя джунглей, каннибал, привыкший к бесчинствам и жестокости, все же больше походил на льва, чем на гиену, и он пришел в восторг при мысли о том, что будет сражаться под руководством высшего существа, пришедшего из неведомой страны.
48
Талейран Шарль Морис (1754–1838) — французский политический деятель и дипломат; был министром иностранных дел в правительстве Директории и у Наполеона, а также в начале правления Людовика XVIII; закончил карьеру послом в Лондоне; считается образцом беспринципного и чрезвычайно ловкого дипломата.
Вождь обратился к народу и вложил в свою речь всю ярость и злость дикаря.
Хорош-Гусь вслушивался в каждое слово и наконец воскликнул:
— Идет! Дело идет на лад! Взгляни, патрон! Они так и рвутся в бой!
По правде говоря, Тотор был в замешательстве. Впервые в жизни ему предстояло возглавить целую армию.
— Меринос! Разуй глаза! Будь здесь папаша, он бы это дело в два счета провернул. Ну ничего! Мы сами с усами. Судьба бросает мне перчатку. Я должен освободить этот народ, сделать из обезьян людей.
— Воображаю, — мечтал Меринос, — как вернусь в Нью-Йорк. Триумф на Бродвее!
— А я проведу свою черную армию мимо Сен-Дени!
— Патрон! — перебил Хорош-Гусь. — Надо пошевеливаться. Через час взойдет солнце, а мы должны все обделать до рассвета.
— Отлично! Вперед! — приказал Тотор.
— Вперед! Берите карабины, патроны, пожитки — и вперед!
— Где мое ружье? — встрепенулся Хорош-Гусь.
— Какое еще твое ружье?
— То, что мы забрали у арабов; только что держал его в руках.
— Жаль, нет времени научить этих болванов стрелять!
— О! Вот увидишь, что такое копья, дротики и луки в умелых руках!
Тем временем Аколи передавал своим людям команды.
Четыре сотни негров разделились на восемь отделений и ждали сигнала к выступлению.
— Браво! — вскричал Тотор.
Он встал во главе войска, по бокам расположились Меринос и Хорош-Гусь, позади — Аколи, безропотно согласившийся быть на вторых ролях.
Грянули барабаны, завизжали трубы.
— Замолчите! — взревел Тотор. — Эти идиоты думают, что при таком грохоте можно захватить противника врасплох?
Но Хорош-Гусь, новоиспеченный адъютант главнокомандующего, уже все устроил.
Коттоло в полной тишине покинули деревню и скрылись во тьме.
ГЛАВА 6
Пленные. — Ора-Ито. — Тотор-стратег. — Поспешишь — людей насмешишь. — Как тебе это нравится?
Лагерь арабов раскинулся на плато, окруженном со всех сторон густым лесом.
Командир и два его помощника устроились в палатках, а наемники-майенба — под открытым небом.