Новые приключения Шерлока Холмса (антология)
Шрифт:
Шерлок Холмс преспокойно спустился со скамьи и повернулся. Перед ним стоял престарелый служитель колледжа, чья выцветшая черная мантия свидетельствовала о том, что он — нечто вроде церковного сторожа или смотрителя.
— Вы здесь главный? — поинтересовался Холмс.
— Так оно и есть, и я порядком устал от ваших выходок, юные господа. Это дом Господа, здесь не место вашим шуточкам. А теперь убирайтесь, не то я позову декана.
— О, незачем его беспокоить, — непринужденно заметил Холмс. — Я уверен, вы сами можете рассказать мне все, что нужно. — Он извлек из кармана полсоверена. — Меня интересует ваша замечательная картина, и мне очень
При виде поблескивающей монеты тон старика переменился.
— Да, сэр, — ответил он, протягивая руку за нежданными чаевыми. — У меня в книге имеется запись с адресом. Пожалуйте сюда. Я так понимаю, вы студент и изучаете искусство, сэр.
— Так и есть, — согласился Холмс.
— Навряд ли вам удастся много изучить по этой картине. Очень уж она темная и мрачная. На ней и людей-то почти не разберешь. Говорят, она очень ценная, но я бы за нее и ломаного гроша не дал. Прошу вас, подождите здесь, сэр.
Он отпер дверцу и втиснулся в комнатку, размерами лишь ненамного превосходящую дворницкую каморку, где обычно хранят веники и метлы. Спустя несколько мгновений он вновь появился, держа в руке визитную карту.
— Ах вот как, «Симкинс и Стритер», — произнес Холмс, одобрительно кивая. — Я их отлично знаю. Они сделают все наилучшим образом. Когда они ее забрали?
— Три недели назад.
— А кто руководил перевозкой? Мистер Симкинс или мистер Стритер?
— Вот уж без понятия, сэр. Меня тут не было.
— Вы хотите сказать, что они приехали из Лондона и увезли это сокровище колледжа без вашего личного надзора? — спросил Холмс с наигранным изумлением. — Не слишком любезно с их стороны.
Отношение сторожа к посетителю явно стало более теплым.
— Меня тоже это поразило, сэр. Похоже, все делалось наспех. Они должны были явиться в середине дня, но так и не приехали. А во вторник утром, когда я сюда вошел, картины уже не было. Правду сказать, я малость обеспокоился и побежал прямиком к декану. Но он меня мигом успокоил. «Незачем волноваться, Тэвисток, — так он мне сказал. — Реставраторы просто припозднились. Кажется, в дороге у них захромала лошадь, и, пока ей раздобыли замену, они уже никак не поспевали к назначенному сроку».
— Значит, вы так и не видели тех людей, кто забрал картину?
— Нет, сэр.
— А ведь наверняка понадобилось бы несколько человек, чтобы ее снять и унести. Она большая и тяжелая.
— Так оно и есть, — рассмеялся старик. — Да что говорить, когда старый доктор Гиддингс подарил нашему колледжу эту картину, мы ее аж вшестером поднимали, и декан — тот наш прежний декан, нынче он ректор, — все прыгал и выплясывал вокруг, кричал на нас, чтоб мы были осторожней.
Они шли по длинному нефу. По пути Холмс произнес:
— Вы говорили о каких-то неприятностях с распоясавшимися студентами.
— И они еще зовут себя джентльменами! — фыркнул престарелый смотритель. — Святотатцы, варвары и хулиганы, вот они кто. Дело было в первую неделю семестра. Я тут четверых застукал, они ошивались вокруг картин. У одного был фонарь, и он его поднес к этой голландской штуке. Я испугался, что он ее подпалит. Сами понимаете, сэр, когда я вас увидал на том же месте, сразу все припомнил. Уж простите, что был с вами малость резковат.
— Вполне вас понимаю, — сочувственно отозвался Холмс. — На вас лежит большая ответственность. А что произошло с этими буянами?
— Я позвал Джанкина,
— А вы не помните ни одного имени?
— Помню-помню, сэр. Все они из Магдалины, а их заправила — достопочтенный Хью Маунтси, сын лорда Хэнли. Уж аристократы-то могли бы получше понимать, что к чему, как вам кажется, сэр?
Они добрались до западной двери, и смотритель придержал ему створку. Холмс поблагодарил его за полученные сведения и вышел наружу, в узкий переулок.
Вернувшись к себе, Шерлок Холмс окончательно перестал притворяться, будто занимается своими учеными штудиями. Загадка исчезнувшего полотна захватила его разум. Он бросился на диван, закурил трубку и стал размышлять над дополнительными сведениями, которые добыл от смотрителя. Судя по всему, «Рождество» предполагалось в определенный день увезти на реставрацию: этот факт позволит руководству колледжа какое-то время скрывать похищение картины. И этот же факт, похоже, обеспечивает ворам великолепное прикрытие. Что же касается повес из Магдален-колледжа, которые так досаждали окружающим, то здесь может тянуться ниточка к более ранним проделкам, совершенным в течение летнего и осеннего семестров.
Ясно, что у этого пестрого собрания украденных оксфордских реликвий есть общие черты. Каждый предмет бережно хранило и лелеяло то учебное заведение, которому он принадлежал. И похищение каждого требовало известной смелости и дерзости. Такой поступок призван был посеять смятение среди владельцев той или иной реликвии, которые именно поэтому едва ли обратились бы в полицию, опасаясь огласки, скандала и всеобщих насмешек.
Но при этом, размышлял Холмс, здесь имеются и неувязки. Украденные вещи весьма разнятся по качеству, значимости и размеру. Похоже, воры не придерживаются какой-то одной линии действий. Чтобы добыть штандарт Ориела, потребовались скалолазные навыки; солнечные часы Магдален-колледжа аккуратно снял со стены некто хорошо владеющий ремеслом каменщика. Лишь ученый, разбирающийся в редких старопечатных изданиях, мог изготовить подделку, которая, пусть и ненадолго, ввела в заблуждение служителей библиотеки Рэдклиффа. Кроме того, можно рассмотреть эти проделки с точки зрения трудности их исполнения и степени риска. С каждой эскападой то и другое возрастает. Ночную вылазку в Ориел-колледж с целью украсть его флаг и похищение картины из Нового колледжа разделяет пропасть. Первая похожа на обычную студенческую шуточку. А второе — серьезное преступление, и его требовалось весьма тщательно подготовить.
И здесь мы невольно подходим к проблеме мотива. Зачем тем, кто это сделал, понадобилась столь причудливая подборка разнородных предметов? Три вещи из украденных не имеют особенной ценности в денежном выражении. Но инкунабула и картина, напротив, являются чрезвычайно дорогими реликвиями, которые можно сбыть лишь через особые подпольные каналы. Холмс отверг мысль о студенческих проделках. Такие проказы обычно не отличаются злостностью, скорее это лишь хвастливые выходки, досадные для окружающих: в подобных случаях молодые люди хотят просто заявить о себе, покрасоваться. Однако эта череда краж — совсем другое дело. Она обернулась смятением и даже страданиями для тех колледжей, которых коснулась. А что, если неизвестные добивались именно этого?