Новые приключения Шерлока Холмса (антология)

Муркок Майкл Джон

— Верно, — ответил Хардкасл. — Теперь я понимаю, как он все провернул. И почему. Но, ради всего святого, объясните мне, как вы догадались, что этот демон скрывается у меня в камине?

Холмс медленно прошелся по комнате.

— В криминалистике, как и в любой другой науке, решение проблемы часто приходит на ум неожиданно. Просто снисходит озарение, и тогда детектив приступает к поиску улик, которые подкрепили бы его интуитивную догадку.

Профессор удивленно на него посмотрел:

— То есть вы хотите сказать, что просто догадались?

— Скажем так: я мысленно обошел вам дом, пытаясь понять, где может спрятаться мужчина небольшого роста, да так, чтобы ему удобно было вести за вами наблюдение и наслаждаться страданиями, которые обрушатся на вашу семью в результате его злодейских махинаций. Затем я перешел к поиску улик. Преступнику, без сомнения,

надо было что-то есть и пить. Скорее всего, по ночам он выбирался из своего укрытия, чтобы украсть немного еды из кладовой — ровно столько, чтобы пропажу не заметили. Пристрастился он и к алкоголю. — Холмс махнул рукой в сторону винных графинов на столе. — На одной из хрустальных затычек отчетливо виден грязный отпечаток пальца. Кроме того, работавший у вас трубочист поленился, и в дымоходе осталось немного сажи, которая ссыпалась на пол после того, как Колумбайн принялся лазать туда-сюда.

— Но ведь вы определили по веточке тимьяна, что он рос где-то возле железной дороги, ведущей к Кингс-кросс?

— Ах это! Финальный тест. Чистая выдумка. Да и частичек угля на листьях не было. А черные точки на визитке — обычная лондонская копоть. Кроме того, вы могли бы и заметить, что Большая Западная обслуживает не вокзал Кингс-кросс, а Паддингтон. Наш невероятно зловещий и одаренный безумец наверняка это знал. Также я понял, что, хоть ему и удалось спрятаться в камине и сидеть там тихо, не шевелясь, словно истукан, но дышать-то ему все равно надо. А чем тяжелее он дышит, тем больше шевелится, пусть даже и едва заметно. Именно поэтому я сознательно сделал абсурдное заявление о том, что Большая Западная обслуживает вокзал Кингс-кросс. Вы только представьте себе этого человека, стиснутого в тесном камине, сверкающего безумным взглядом в темноте трубы! Он бесшумно корчился от хохота, смеясь над якобы великим сыщиком Шерлоком Холмсом, который допускает такие детские ошибки! Хихикая, он все чаще шевелился, и этого оказалось достаточно, чтобы обрушить вниз крошку хлеба, приставшую к его одежде, и веревочку, крепившую гамак. Именно ее я и заметил в очаге и отсюда сделал вывод: внутри камина находится живое существо!

— Значит, все кончено? — недоверчиво спросил профессор. — Моему сыну больше ничто не угрожает?

— Ничто. — Холмс поднял «Райский камень». — Вот ваш аэролит, профессор, ваша падающая звезда. Бесконечную вечность она парила в космосе, чтобы случайно упасть на Землю в шлейфе огня. Не думаю, что ей хотелось принимать участие в столь драматическом спектакле; все это — чистое стечение обстоятельств. Такая же случайность, как и то, что низвело истинного гения доктора Колумбайна в пучину безумия, — возможно, микробы в питьевой воде, а может, некий незаметный врожденный дефект мозга. Он не был расчетливым преступником, не хотел вершить зло — не больше, чем аэролит хотел упасть на Землю в яростном потоке огня. С моей стороны это большая дерзость, профессор, но все же я осмелюсь предложить вам и вашим коллегам создать некий скромный трастовый фонд, чтобы ваш некогда блестящий наставник провел остаток жизни в приличном санатории. Там он сможет спокойно мечтать о чудесах и тайнах, что скрываются в глубинах Вселенной.

Ну а теперь, Ватсон, если вы не против, пообедаем в «Испанце»!

Часть третья

1890-е годы

После «Падающей звезды» Ватсон усердно описал целый ряд дел, которые следовали одно за другим: «Приключения клерка», «Человек с рассеченной губой» (чтобы разобраться в этом случае, потребовалось отнюдь не три трубки), «Безумие полковника Уорбертона» (тут Холмсу разобраться не удалось) и «Палец инженера». Прочие рассказы, касающиеся этого весьма загруженного работой периода, также перечислены в приложении. Есть среди них истории весьма известные: «Тайна Боскомской долины», «Союз рыжих» — и ряд, возможно, апокрифических случаев (хотя выглядят они вполне правдоподобно), включая «Похищение мегатериев» и «Вагон первого класса».

К началу 1891 года, однако, Холмс полностью посвятил себя поискам Джеймса Мориарти, самого опасного преступника в Лондоне, с которым он решил разобраться раз и навсегда. Это привело к появлению «Последнего дела Холмса», закончившегося инсценированной гибелью знаменитого сыщика, поскольку считалось, что оба они, и Холмс, и Мориарти, сорвались с кручи в Рейхенбахский водопад.

Далее наступил период, известный под именем

Великой Паузы, когда Холмс под чужой личиной путешествовал по Европе и Азии. На свои странствия он ссылается в «Пустом доме», однако трудно судить, в расследовании каких именно из множества любопытных криминальных происшествий, случившихся в то время на континенте, действительно принимал участие Шерлок Холмс. Строго говоря, это период, достойный отдельного тома, и я рассчитываю в дальнейшем заполнить этот пробел. Но в данном случае нас волнуют в основном те истории, в которых Холмс действовал в сотрудничестве с Ватсоном. Тот, полагая Холмса погибшим, счел своим долгом завершить и подготовить к публикации несколько рассказов о деяниях своего великого друга, и рассказы эти появились на страницах «Стрэнд мэгэзин» в 1891–1893 годах. Благодаря им Шерлок Холмс прославился повсеместно. Ватсон, к несчастью, в конце 1893 года овдовел — и еще не оправился от своего горя, когда в марте 1894-го его потрясло внезапное возвращение Холмса. (В результате новейших исследований выяснилось, что на деле это случилось в феврале, а Ватсон, таким образом, в очередной раз поменял даты.)

После «Пустого дома», где попался в западню Себастьян Моран, Холмс ощутил в себе достаточно сил, чтобы вновь заняться сыщицким делом. Ватсон, ныне вдовец, рад был играть свою прежнюю роль при Холмсе, и с 1894 года вплоть до отставки Холмса, последовавшей десятилетие спустя, друзья были практически неразлучны. Это десятилетие — апогей деятельности Холмса, отмеченный списком замечательных дел. Сразу после «Пустого дома» последовали «Второе пятно», «В Сиреневой Сторожке» и «Подрядчик из Норвуда», а кроме того, оставшийся неописанным случай на пароходе «Фрисланд», который едва не стоил жизни Холмсу и Ватсону. В ту осень Холмсу пришлось выехать из дома 221-б по Бейкер-стрит, поскольку миссис Хадсон затеяла ремонт, так что они с Ватсоном ненадолго поселились на Дорсет-стрит. Там им выпало разобраться в небольшом дельце, сведения о котором неутомимый Майкл Муркок почерпнул, просматривая бумаги, доставшиеся ему от дальнего родственника.

Майкл Муркок

Жилец с Дорсет-стрит

(рассказ, перевод Э. Меленевской)

Стоял небывало жаркий сентябрь, когда весь Лондон, казалось, сник и пожух под раскаленным солнцем, будто огромный северный зверь, которого из хладных вод Арктики занесло вдруг на тропический пляж, где он обречен сдохнуть с непривычки от перегрева. Рим или даже Париж в таких обстоятельствах цветет и пахнет, Лондон же, вывалив язык, тяжко пыхтел.

Окна настежь распахнуты, чтобы впустить уличный шум и недвижный воздух, шторы сдвинуты, чтобы пригасить жгучий свет; мы валяемся в оцепенении: Холмс растянулся на диване, я в своем удобном кресле дремлю и вспоминаю годы, проведенные в Индии, где такая жара была в порядке вещей, а жилища гораздо лучше к ней приспособлены. Я, вообще говоря, планировал отправиться в Йоркшир поудить там на муху, но состояние одной из моих пациенток как раз опасно обострилось, она слегла, и я не мог со спокойной душой уехать так далеко от Лондона. Надо сказать, что оба мы собирались провести сентябрь подальше отсюда, и миссис Хадсон знала об этом и, как выяснилось, соответственно строила свои планы, так что перемена наших намерений затруднила нашу достойную хозяйку, которая рассчитывала, что в это время мы будем в отлучке.

Холмс, бессильно уронив руку, выпустил из вялых пальцев письмо, которое перед тем читал, и оно плавно опустилось на пол. В голосе его, когда он заговорил, звучала нотка неудовольствия.

— Похоже, Ватсон, нас вот-вот выселят с насиженного местечка. Я-то надеялся, что, пока вы здесь, этого не произойдет.

Слишком хорошо зная пристрастие моего друга к театральным заявлениям, я ответил ему глазом не моргнув:

— Выселят, Холмс? — Я ведь знал, что квартира, как всегда, оплачена на год вперед.

— Только на время, Ватсон. Если помните, оба мы, пока обстоятельства не рассудили иначе, на этот период рассчитывали покинуть Лондон. Миссис Хадсон, исходя из этих наших намерений, поручила фирме «Пич, Пич, Пич и Прейзгод» сделать в доме ремонт, навести блеск и красоту. Это письмо — уведомление. Нас ставят в известность, что работы предстоит начать на следующей неделе и нам будут признательны, если мы выедем, поскольку планируется некоторая перестройка. На две недели мы остаемся без крова, дружище. Нужно найти квартиру, Ватсон, только непременно где-то неподалеку отсюда, поскольку у вас на руках ваша пациентка в деликатном положении, а у меня — работа. Я должен иметь доступ к картотекам и микроскопу.