Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)
Шрифт:
Холмс поинтересовался, почему о преступлении не поставили в известность полицию, и получил ответ: члены совета предпочли рассматривать это дело как сугубо внутриуниверситетское. За прошедшие несколько месяцев в различных оксфордских колледжах произошел целый ряд подобных случаев. Так, со своего флагштока исчезло знамя Ориел-колледжа, а из зала Мертона пропала люстра. Кто-то украл старинные солнечные часы, висевшие на стене во внутреннем дворе Магдален-колледжа. А недавно кто-то вынес из библиотеки Рэдклиффа редчайшую инкунабулу, оставив на ее месте искусную подделку и тем самым введя в заблуждение
Выслушав этот рассказ, мой друг лишь выразил свое сожаление по поводу утраты, постигшей Новый колледж, и с огорчением сообщил: он не знает ничего такого, что могло бы поспособствовать нахождению картины. В Оксфорде он новичок, и ему, объяснил он, еще предстоит познакомиться с тем, как расходятся слухи в студенческой среде, однако он в любом случае предпочитает такой болтовне уединение и ученые занятия.
Прибыв в Оксфорд, оба путешественника направились в одном и том же кэбе в центр города, где и разлучились. Холмс решил больше не думать об исчезнувшей картине, однако любопытные подробности Спунерова рассказа, как и бессвязный способ их изложения, трудно было изгнать из памяти. Потому-то на следующее утро он обнаружил, что забрел в церковь близлежащего колледжа и смотрит на обширное пустое пространство, выделяющееся на каменной стене. Пониже этого прямоугольника была приколота карточка, надпись на которой гласила: “Рембрандт ван Рейн. “Рождество Господне”. 1661. Картина находится на реставрации”.
Холмс забрался на деревянную скамью, чтобы рассмотреть стену более пристально. Там, где полотно когда-то прикасалось к камню, ему удалось различить едва заметные следы пыли. Он знал, что между его растопыренными пальцами, большим и мизинцем, ровно девять дюймов с четвертью, и с помощью этого нехитрого инструмента стал определять размеры исчезнувшей картины. Как раз когда Холмс изо всех сил тянулся вверх, пытаясь оценить высоту пропавшего шедевра, он услышал позади возмущенный голос:
– Эй! Что это вы делаете?
Шерлок Холмс преспокойно спустился со скамьи и повернулся. Перед ним стоял престарелый служитель колледжа, чья выцветшая черная мантия свидетельствовала о том, что он – нечто вроде церковного сторожа или смотрителя.
– Вы здесь главный? – поинтересовался Холмс.
– Так оно и есть, и я порядком устал от ваших выходок, юные господа. Это дом Господа, здесь не место вашим шуточкам. А теперь убирайтесь, не то я позову декана.
– О, незачем его беспокоить, – непринужденно заметил Холмс. – Я уверен, вы сами можете рассказать мне все, что нужно. – Он извлек из кармана полсоверена. – Меня интересует ваша замечательная картина, и мне очень жаль, что я не могу ее здесь увидеть. Вы не знаете, куда ее отправили на реставрацию?
При виде поблескивающей монеты тон старика переменился.
– Да, сэр, – ответил он, протягивая руку за нежданными чаевыми. – У меня в книге имеется запись с адресом. Пожалуйте сюда. Я так понимаю, вы студент и изучаете искусство, сэр.
– Так и есть, – согласился Холмс.
– Навряд
Он отпер дверцу и втиснулся в комнатку, размерами лишь ненамного превосходящую дворницкую каморку, где обычно хранят веники и метлы. Спустя несколько мгновений он вновь появился, держа в руке визитную карту.
– Ах вот как, “Симкинс и Стритер”, – произнес Холмс, одобрительно кивая. – Я их отлично знаю. Они сделают все наилучшим образом. Когда они ее забрали?
– Три недели назад.
– А кто руководил перевозкой? Мистер Симкинс или мистер Стритер?
– Вот уж без понятия, сэр. Меня тут не было.
– Вы хотите сказать, что они приехали из Лондона и увезли это сокровище колледжа без вашего личного надзора? – спросил Холмс с наигранным изумлением. – Не слишком любезно с их стороны.
Отношение сторожа к посетителю явно стало более теплым.
– Меня тоже это поразило, сэр. Похоже, все делалось наспех. Они должны были явиться в середине дня, но так и не приехали. А во вторник утром, когда я сюда вошел, картины уже не было. Правду сказать, я малость обеспокоился и побежал прямиком к декану. Но он меня мигом успокоил. “Незачем волноваться, Тэвисток, – так он мне сказал. – Реставраторы просто припозднились. Кажется, в дороге у них захромала лошадь, и, пока ей раздобыли замену, они уже никак не поспевали к назначенному сроку”.
– Значит, вы так и не видели тех людей, кто забрал картину?
– Нет, сэр.
– А ведь наверняка понадобилось бы несколько человек, чтобы ее снять и унести. Она большая и тяжелая.
– Так оно и есть, – рассмеялся старик. – Да что говорить, когда старый доктор Гиддингс подарил нашему колледжу эту картину, мы ее аж вшестером поднимали, и декан – тот наш прежний декан, нынче он ректор, – все прыгал и выплясывал вокруг, кричал на нас, чтоб мы были осторожней.
Они шли по длинному нефу. По пути Холмс произнес:
– Вы говорили о каких-то неприятностях с распоясавшимися студентами.
– И они еще зовут себя джентльменами! – фыркнул престарелый смотритель. – Святотатцы, варвары и хулиганы, вот они кто. Дело было в первую неделю семестра. Я тут четверых застукал, они ошивались вокруг картин. У одного был фонарь, и он его поднес к этой голландской штуке. Я испугался, что он ее подпалит. Сами понимаете, сэр, когда я вас увидал на том же месте, сразу все припомнил. Уж простите, что был с вами малость резковат.
– Вполне вас понимаю, – сочувственно отозвался Холмс. – На вас лежит большая ответственность. А что произошло с этими буянами?
– Я позвал Джанкина, это наш старший уборщик, и пару его ребят. Их с лихвой хватило на шайку пьяных сорванцов. Мы вытолкали их вон, записали их имена, и я о них сообщил самому ректору. А что с ними потом сталось, не знаю. Но сюда они уж точно не возвращались.
– А вы не помните ни одного имени?
– Помню-помню, сэр. Все они из Магдалины, а их заправила – достопочтенный Хью Маунтси, сын лорда Хэнли. Уж аристократы-то могли бы получше понимать, что к чему, как вам кажется, сэр?