Новые приключения Стальной Крысы

Гаррисон Гарри

Я присоединился к добровольцам на нижней палубе, где те лежали на матрасах у внутреннего люка. Конденсатор был прикреплен к переборке. Трос уже был прицеплен одним концом к нему, а вторым — к скобе на полу. На стене повыше были смонтированы полдюжины кислородных баллонов. Я активировал радио.

— Все готовы, капитан. Настенные громкоговорители ожили.

— Начинаю заход на посадку. Занять противоперегрузочные кресла. Начинаю торможение.

Посадка тянулась нескончаемо. Когда ракетные двигатели наконец

смолкли, мы поняли, что находимся на Грузной. Вот только чувства этому противоречили: при тройной силе тяжести казалось, что ускорение продолжается и продолжается.

— Поехали. — Томас с трудом поднялся на ноги, доковылял до кнопки люка и нажал ее. Покачнулся, чуть не упал, затем нажал и кнопку пандуса, как только — с ужасающим протестующим скрежетом — внутренний люк распахнулся. Придавленный тяготением к переборке, Томас вдруг рухнул на колени, взахлеб втягивая воздух в легкие. Я добрел до переборки, отцепил кислородную маску и протянул ему. И сграбастал еще одну для себя: дыхание тут требовало немалых усилий.

Как только внутренний люк открылся, мы двинулись в шлюз. Легче всего было скатиться с матрасов и перемещаться на четвереньках. В шлюзе мы нацепили кислородные баллоны и маски, катя с собой ставшую вдруг тяжеловесной машину. Внутренний люк медленно закрылся.

— Открываю наружный люк. — Томас нажал на кнопку. Уплотнитель резко хлопнул — как и наши барабанные перепонки; это давление в шлюзе уравнялось с наружным. Медленно отползший люк открыл взорам серую пустошь — безжизненный каменистый грунт на фоне зловеще черного небосвода. Ледяной ветер вздымал пыль вокруг нас. — Ладно, за дело, — проговорил Томас. — Сначала мы с Вольфи, а если не сможем довести до конца, подхватит следующая пара.

Он отпустил хомуты машины, и та поехала, но была тут же остановлена полиспастом. И медленно покатилась вниз по пандусу по мере вытравливания троса. У основания пандуса, достигнув земли, она прекратила спуск.

— Не отцепляйте трос… — с трудом переводя дыхание, произнес Томас. — Пригодится, когда… вернемся… тащить его… на корабль. — Не пытайтесь встать. — Голос его сквозь кислородную маску звучал глухо, — оставайтесь на четвереньках, распределяйте вес равномерно.

Склонившись вперед, они совместными усилиями покатили неповоротливую махину прочь от корабля. Эта изнурительная работа требовала предельного напряжения сил. Продвинувшись метра на три, Томас с трудом поднял руку.

— Теперь… следующая… команда…

Я дополз до них на четвереньках и принял эстафету, толкая конденсатор по грунту с волокущимся следом кабелем.

Пожалуй, такой тяжкой работы мне не выпадало еще ни разу в жизни. Искренне надеюсь, что больше ни разу и не выпадет. Мы толкали ужасную тяжесть, преодолевая чудовищное бремя тяготения… и остановились. Пошла следующая пара. На четвереньках, как младенцы, мы налегали на упирающуюся машину, сдвинули ее на несколько бесконечных сантиметров…

— Говорит капитан… — раскатился эхом голос у меня

в черепушке, и спустя долгие мгновения отупения я осознал, что это мое радио.

— Да, — пропыхтел я.

— Штрамм говорит, вы продвинулись достаточно: взлетный выхлоп туда не достанет.

Говорить было трудно, но в конце концов я донес мысль до остальных.

— Готово. Возвращаемся на корабль…

Остановиться нам не дал лишь инстинкт выживания. Если не будешь двигаться — на разбитых в кровь коленях и ладонях, — погибнешь. Тут уж никто не в силах помочь.

Проталкиваясь сквозь красную пелену боли, я вдруг ощутил, как мне что-то вталкивают в ладонь. Карабин на конце троса. Я лишь пялился на него, не понимая.

— Передай дальше… — пропыхтел Томас. — Заднему… пусть положит вне пределов выхлопа!

Сунув карабин ползшему за мной, я снова двинулся вперед.

Ладонями ощутил холодную шершавость пандуса. Оставляя на металле смазанные кровавые пятна, я упорно продвигался вверх, на корабль. Дотянул до матраса и без сил рухнул на него, хрипло втягивая воздух легкими.

А потом из чудовищной дали долетел голос. Томас?

— Закройте люк… пересчитал… все вернулись…

— Включить радио… — просипел я. — Закройте люк…

Должно быть, я тут же потерял сознание. Лишь смутно осознал навалившуюся на грудь дополнительную тяжесть. Вероятно, взлет.

Когда я открыл глаза снова, то тут же почувствовал себя почти невесомым, дышать было легко, сорвал кислородную маску, и это далось почти без усилий. Я медленно сел, тут же ощутив головокружение, увидел Томаса, глядевшего на меня. Он улыбался.

— Мы справились, правда?

Я лишь безмолвно кивнул в знак согласия.

ГЛАВА 28

Вокруг было чересчур много людей, чересчур много поздравлений. Доброжелательных хлопков по спине, отзывавшихся болью — как и все мышцы моего тела. Спасла меня Анжелина. Я плелся, а она поддерживала меня, мудро направляя в бар, а не в постель. Развалившись в мягком кресле, задрав ноги, когда мои колени и ладони были умащены бальзамом и перевязаны, я трясущейся рукой поднял холодный бокал и хлебнул. И прохрипел:

— Так явно лучше. — После кислорода по горлу как рашпилем прошлись.

— Ты был просто чудо — и ты, и остальные. Капитан снимал все на внешние камеры. Порой казалось, что это неосуществимо… потом мы увидели кровь на пандусе…

— Что сделано, то сделано, — прижал я палец к ее губам. — Сейчас конденсатор конденсирует в весьма возросшем темпе. Капитан мне все растолковал — правду говоря, просто прочел лекцию. Похоже, темп конденсации зависит от квадрата силы тяжести. Так что вместо того, чтобы собирать гравитонов втрое против обычного, наша старательная машина гребет сам-девять…

— Еще «Манхэттенушку»? — осведомилась она и наполнила мой бокал до краев, как только я поднял его дрожащей рукой. Вот и вся лекция по физике.