Новые, старые сказки

Бойко Ника

Мы приземлились.

— Рисуй, — отдал приказ Михей.

Я нарисовала, Михей сидел рядом.

— Если нас захватят в плен, ты нарисуй им карту и пусть попутешествуют.

— Но ведь должно же быть что-то?

— Рисуй, тщательно, может, что и вспомним.

Я рисовала, каждую деталь, каждый изгиб на карте, каждую точку.

— Я знаю где это? — наконец сказал Михей, — но тебя я с собой не возьму.

— А ты рассчитываешь, что баба Яга будет с тобой разговаривать?

— Я мужчина и как уговорить

женщину знаю.

— Что-то на меня твои уговоры не действуют, так что даже не старайся я еду с тобой и точка.

— Там холодно, — предупредил меня мужчина.

— Ничего выживу.

— Тогда полетели.

Я забралась на коня позади Михей, летели мы три дня почти без перерыва, спускались только чтобы поесть и размять ноги, мороз крепчал, мы минули горы и спустились на другой стороне, впереди лежала степь. Я пересела на Моль, и мы поскакали, вскоре появилась полоска воды, река была огромная, но совершенно спокойная.

— Как красиво, — выдохнула я.

— Я бы так не сказал, — протянул Михей, оттягивая меня от реки.

— Да ладно это легко перелетим и все.

— Кто-то плохо знает сказки, перелететь не получиться, смотри.

Он кинул камень и тут из-под воды вырвался огненный столб.

— Попытаемся перелететь, и нас сметет огненной волной.

— Тогда давай по мосту, — предложила я.

— Где ты видишь здесь мост?

— Вон там, — махнула я рукой, и мы подхватив коней под уздцы пошли по берегу.

Вскоре появилась роща, и совершенно на пустом берегу, стояли два столба, мы осмотрелись.

— Надо же кого я вижу, — раздалось за нашими спинами и мы резко обернулись, в руке Михея сверкнул меч. Позади нас стоял Соловей с двумя громилами.

— Калинов мост, — протянула я.

— Я поражен, — отозвался Соловей. — Вижу, вы добрались, что ж хотите мост через Горюн-реку, платите.

— Что ты хочешь? — спросил Михей.

— Дай подумать, в золоте я не нуждаюсь, перо есть, яблоко тоже, а вот удиви меня.

Я задумалась, что можно предложить человеку, у которого есть всё, и что есть у нас, хотя. Я стянула с рук перчатки.

— Вот это подойдет?

Я сняла с пальца кольцо и протянула его Соловью, мужчина протянул руку и резко отдернул.

— Я сегодня добрый, так что идите так, — Соловей, щелкнул пальцами и из-под воды стал подниматься мост.

Я задрожала.

— Я по нему не пойду.

Мост состоял из человеческих костей, связанных между собой сухожилиями.

— Можешь убить меня, но я на него не вступлю, — уперлась я.

— Или ты идешь, или остаешься?

— Ты не понимаешь, они когда-то были живые, а ты по ним должен идти, как ты себе это представляешь, у меня есть чувства и я боюсь.

Михей разозлился.

— Закрой глаза.

Я послушалась, Михей перекинул меня через плечо и вступил на мост, я не слышала шагов

мужчины, только стук копыт коней и только сильнее зажмуривалась.

— Почему ты их пропустил? — спросил один из громил.

— А ты хочешь схлестнуться с Кащеем из-за его суженой, — отозвался Соловей.

— Но Кащей мертв? — возразил второй.

— Он бессмертен, и много раз доказывал это, если они умрут, то я здесь буду не причем, не хочу чтобы он нашинковал меня на узкие полоски из-за того что я непочтительно посмотрел в сторону этой девчонки. Пусть идут с миром. Пошли, я есть хочу.

— Всё, — услышала я, — открой глаза.

Я тут же открыла, и меня повело в сторону Михей несколько минут держал меня за талию, пока в глазах не перестало двоиться.

— Верхом сможешь?

— Постараюсь.

Мы снова тронулись в путь, и только к вечеру подъехали к кромке леса.

— Давай заночуем здесь, а завтра попытаемся найти проход.

— Хорошо, я устала, — согласилась я.

Мы расседлали лошадей, и пустили их пастись, Михей закутал меня в одеяло и прижав к себе, я удивленно вскинула брови.

— Ничего личного, просто, если с тобой что-то случиться Владимир живьем шкуру снимет, и я не хочу чтобы ты заболела, давай спать.

— Давай, — согласилась я, и провалилась в спасительный сон.

Михей, оказался прав, я заболела, утром у меня поднялась температура, заболела голова. Выпив отвар, мы вступили под кроны деревьев, листья уже почти облетели, только кое-где совсем смелые, бросали вызов наступающей зиме, тишина не гомона птиц, не голосов животных. Я сидела на Моли, Михей вел лошадей на поводу, то и дело, оглядываясь на меня.

— Не надейся, — обнадежила я его, — выживу.

— Дурна девка, — проворчал себе под нос мужчина.

Мы вышли на прогалину между деревьями, вернее сказать уперлись носами в огромный забор, сделанный из сплетенных между собой костей, и осмотрелись невдалеке виднелись ворота, над ними сверкая в разные стороны огненными глазами, висели черепа, несколько наколотых на колы стояли возле ворот. Мы подошли к ним, я старалась не смотреть, Михей долго церемониться не стал и забарабанил в ворота, кулаками, потом присоединил к стучанию еще и тяжелые сапоги.

— Открывай карга! — крикнул он.

Внутри что-то заскрипело.

— Фу-фу, русским духом завоняло, — раздалось за воротами.

Я обиделась.

— И что я тебе говорила, — сказала я, — нужно было искупаться, когда была такая возможность, вот видишь что получилось. Бабушка простите его, он вообще псиной воняет, то есть медвежатиной.

— И ничего я не воняю, — возмутился мужчина.

— А ты себя нюхал, к тебе только с подветренной стороны последнее время подходить можно.