Новые уроки
Шрифт:
Теор думал об этом. Думал с того момента, когда Генрих осторожно связался с ним и предупредил о своих подозрениях. Наследник престола Кантона, оказавшийся в «Зеленом» по факту в полном одиночестве, — Койт выслали из страны сразу после того, как закончилось расследование, — Теору и Моро доверял. От безысходности, не иначе… На удивление, за все прошедшее время никто из людей его семьи не затребовал проживание или перевод на работу в «Зеленый», но менталист был уверен: все еще впереди. Но пока так складывалось, что именно к нему чаще всего обращался Генрих. Кантонец немало
Но нынешняя информация мигом выбросила из головы Теора все учебные заботы, вернув его в то не самое приятное время, когда он проводил свои дни, гоняясь за форменными ублюдками…
Моро отпил налитое в бокал. Некоторое время он молчал, склонив голову, но потом все же ответил:
— Пока на это ничего не указывает. Тебе ведь никаких сомнительных писем не приходило?
Менталист покачал головой. Все же десяток лет работы Гончей привили ему кое-какие навыки работы с приходящей корреспонденцией, да и, на самом деле, ему лично слали очень мало писем. Почти все приходило в общие почтовые ячейки факультета или проекта.
— Вот видишь. Думаю, если бы у кого-то были претензии именно к тебе, то на это бы намекнули, — продолжил Моро, — но пока ничего подобного нет. Экспертизы будут завтра, но, судя по всему, летучая смесь естественного происхождения, ну или делал ее кто, сумевший скрыть все следы плетений. К тому же она нелетального действия, но…
— Но обрекает на мучительную жизнь, — закончил Теор. — Да, я уже понял.
— Молодой алхимик просветил?
— Он практик с уклоном в алхимию, — поправил Теор, знавший, что Вагнер был хорош не только в своей специализации, — и — да, он.
— Умен. Ладно, я оформил все как положено, и его участие тоже. Цан будет работать, выяснять, что это за газ и кто его послал. Но, как ты понимаешь, все будет очень и очень неспешно. Потому пока у тебя спрошу — кто мог желать ей зла? Не торопись, подумай, и…
— Вильгельм, — сузил глаза менталист, — ты в курсе, что я прекрасно знаю, что значит этот тон?! Я тебе не свидетель, а…
— Родственник жертвы, да.
— Альба — не жертва!
Моро поднял бровь и взмахом руки указал на снедь и напитки.
— Ешь. Ты и без меня прекрасно знаешь, что сейчас просто не хочешь этого признавать, так что давай рассказывай все с самого начала. Я так понял, что эта девушка много кому наступила на хвост. Сыны — фанатики, но в их правилах убивать, а не калечить. Так что или их идеология изменилась, или кто-то хочет использовать их как прикрытие для сведения личных счетов.
— Или местная ячейка Сынов считает, что страдания «Ложных Вестников» лучше смерти, — мрачно отозвался менталист. — Вариантов много. И если это что-то личное — то связанное с ГАРХ. В ином случае действовать начали бы намного раньше.
— Или есть какое-то еще обоснование, почему письмо прислали именно сейчас, — с некоторым равнодушием откликнулся
— Нет там ничего. За четыре года всплыло бы уже.
Вильгельм покачал головой.
— Теор, у нас пока из всего есть метод и жертва. По методу я без экспертиз сказать ничего не могу, по серийности или ее отсутствию — тоже. Так что работаю с чем есть.
— Ты работаешь? — прищурился Моро. — Говорил же что Цан.
— Официально — он, я-то нашего наследника охраняю. Но неофициально — мы оба, а опыта у меня все-таки побольше. И тебя я лучше знаю.
— При чем тут я?
— А кого мне еще опрашивать? Ее друзей? Они вообще в курсе о том, что случилось?
Теор покачал головой. Если он хоть немного знал Альбу, то она едва ли стала бы рассказывать кому-то о письме.
— Вот видишь. Завтра поговорю с Альбой, да и к нашей венценосной особе пара вопросов есть — он явно знает о «Детях» больше, чем мы с тобой.
Менталист задумчиво кивнул.
— А ты пока рассказывай, кому Синегорская могла на хвост наступить. Про ГАРХ я и сам знаю, как и про всю эту историю с нашествием нежити. Но вроде был еще лич, так? И этот обезумевший менталист, который натравил дарума? По последнему делу я на допросах был, но кого-то еще могло задеть, кто все эти годы ждал своего часа…
Теор глубоко вздохнул. Применил несколько плетений, вытаскивая все подробности и всех участников прошлых историй — и принялся излагать.
Моро по ходу его речи помечал что-то на доске для записей, водя артефактным стилусом. Менталист не смог сдержать усмешки: когда-то и он делал так же…
Рассказ не занял много времени — большую часть Моро и так знал, а фамилии фигурантов всех дел Теор, благодаря плетениям памяти, перечислял без запинки. С каждой лицо Моро становилось все грустнее и грустнее, а когда список одних только отстраненных или осужденных по делу о пособничестве личу превысил тридцать человек, Хамелеон натурально взвыл.
— И ты еще считаешь, что сюда приложили руку кантонцы? Да тут десяток известных изборских фамилий!
— А ты думаешь — почему я позвал тебя на ту практику в Измененный Лес? Да еще и заставил проверять всех четверых на действия в непонятной ситуации?
— Позвал потому что обрадовался совпадающим отпускам? — легкомысленно отозвался Хамелеон. — Ладно, я уже понял масштаб проблемы. Давай попробуем зайти с другой стороны: все эти господа и дамы пять лет сидели тихо…
— Я о том и говорю. Потому Кантон…
— Лишь одна из вероятных нитей. И я еще раз спрошу: как ты думаешь, почему сейчас? Будь это акцией устрашения, то стоило проводить ее во время учебного года, когда вокруг будут все студенты и преподаватели, а не только те, кто не успел разъехаться по домам или на практику. И…
Теор поднял руку, останавливая приятеля. Он только сейчас сообразил довольно очевидную вещь: официально практика-то уже началась. То есть были те, кто еще оставался в университете по каким-то причинам, но большая часть студентов уже уехала. Уехать должна была и Альба, проходи она практику в любом другом месте кроме КМШ.