Новый антиСуворов
Шрифт:
Не буду утомлять читателя скучными подробностями о том, что и где еще строили немцы в обход версальских ограничений. И так понятно, что немецкий меч ковали всем миром. А вот после того, как он стал фашистским (после 1933 года), отказался принимать участие в его дальнейшей ковке и точке только Советский Союз.
Впрочем, вскоре фашисты получили возможность ковать свой меч своими руками и на своей территории. В 1935 году Гитлер объявил, что он больше не намерен выполнять версальские ограничения и приступает к строительству полноценной армии. По логике вещей, тут бы наш недостроенный «Ледокол Революции» должен был пойти ко дну. Почему? Да потому, что гарантами этого договора были Англия и Франция, у которых, хоть вместе, хоть порознь, вполне хватало сил, чтобы пресечь военные
Опять давайте думать. Военные статьи Версальского договора были направлены на то, чтобы Германия больше никогда и ни за что не могла развязать европейскую войну. Именно для этого численность рейхсвера была сведена к смешной цифре 100 тысяч человек, для этого же немцам запретили иметь военную авиацию, танки, тяжелую артиллерию и подводные лодки. И вот теперь Гитлер все эти ограничения сам с себя снимает.
Зачем? Гитлер, естественно, говорит, что для обороны. От кого же он собирается обороняться? Можно даже не рассматривать, кто там соседствует с Германией и какие у этих соседей в отношении нее планы. Потому как, если кто-то хотел бы напасть на Германию, за истекшие пятнадцать лет он имел для этого все возможности. Я, конечно, далек от того, чтобы утверждать, что все соседи Германии были невинными голубками, та же Польша хотела бы кое-что оттяпать у соседа. Но дело в том, что, являясь гарантами Версальского договора, Англия и Франция тем самым гарантировали целостность и независимость Германии.
Так что и напасть на Германию могли только они. Но зачем им это нужно?
Короче говоря, как в таких случаях пишет В. Суворов: «Оборонительную концепцию прошу не предлагать». Значит, Германия собиралась нападать сама или, по крайней мере, пугать кого-то своей возрожденной армией. Кого?
Список не так уж велик. Претензии у немцев были к Польше, Чехословакии, Бельгии и Франции, значит, именно им и нужно беспокоиться. И они забеспокоились.
В этих странах начали раздаваться громкие голоса, что немцы окончательно зарвались, что нужно крепко дать им по рукам, чтоб неповадно было. Возможностей у соседей Германии, да даже у одной только Франции, вполне хватило бы, так что следовало ожидать интервенции в Германию, после которой Гитлер отправился бы опять в какую-нибудь крепость писать следующие тома своих мемуаров. Впрочем, не нужно было даже интервенции, достаточно было Англии и Франции нахмурить брови и сказать: «Низ-зя!», Гитлер тут же пошел бы на попятную. Опубликованные после войны дневники и мемуары многих видных деятелей Третьего рейха неумолимо свидетельствуют, что Гитлер в то время еще не готов был идти до конца. Не было у него ни сил, ни возможностей.
Что тут делать было Иосифу нашему Виссарионовичу? От «Ледокола Революции», без которого ему и жизнь не мила, того и гляди, только бульбочки на воде останутся. Значит, в советской прессе должна начаться шумная пропагандистская кампания в защиту прав немецкого народа.
Надо сказать, что еще Ленин назвал Версальский мирный договор «грабительским», и советская пропаганда не уставала это подчеркивать. Так что ей всего-то и нужно было придерживаться прежней линии и громко заявить — хватит издеваться над немцами, хватит держать их в тисках грабительского договора, пора дать немцам равные права со всеми европейскими державами. Есть какие-либо следы такой кампании в советской прессе?
Нет.
А что есть?
Есть обратная реакция!
Я не стану утомлять читателя перечнем тех шагов, которые предпринял Советский Союз, чтобы предотвратить опасность возрождения германского милитаризма. «Всем известно», что все это делалось только для вида, что на самом деле коммунистам была нужна война в Европе, а за миролюбивыми заявлениями они скрывали свои агрессивные намерения. Но что было бы, если бы Запад вдруг принял какое-либо советское предложение?
Так что факт остается фактом, в 1935 году Сталин совершенно не боялся, что его «Ледокол Революции» потерпит крушение. Почему? Потому, что голоса в защиту права Германии иметь современную армию раздавались достаточно громко. Только не в СССР, а в Англии. И не просто в прессе, а в британском парламенте.
Конечно, английское правительство (как и французское) направило Германии ноту протеста. Французская
Дальше наша история приобретает почти детективный характер. Выразив на словах свое неудовольствие действиями Гитлера, английское правительство 18 июня 1935 года заключило с ним военно-морское соглашение, по которому Германия имела право увеличить свой флот до 35 % от британского, причем тоннаж подводных лодок мог достигать и 45 % от тоннажа английских ПЛ!
Тут нам нужно осознать две вещи: до заключения этого соглашения действия Германии в военной сфере были совершенно незаконны. Гитлер в одностороннем порядке нарушал условия Версальского мира, за что его можно (и нужно) было покарать. Как я уже говорил, Англия была гарантом этого договора, заключив же соглашение с Германией, она сама нарушила Версальский мирный договор, который, таким образом, превратился в пустую бумажку. И все действия Гитлера после 18 июня стали вполне законными.
Другая сторона вопроса. Во время Первой мировой войны немцы смогли нанести Британии значительный ущерб своей подводной войной. Некоторые исследователи даже полагают, что, если бы не колебания кайзера, который то объявлял неограниченную подводную войну, то отменял ее, Германия вообще могла где-то к концу 1917 года привести экономику Англии к полному краху. Так что англичане прекрасно представляли, какую опасность лично для них несут подводные лодки. Поэтому Германии и запрещалось иметь их. Более того, на послевоенных конференциях по морским вооружениям (Вашингтонской и Лондонской) англичане предлагали вообще запретить строительство подводных лодок как антигуманного оружия. Поддержали их только американцы, в то время как Франция, Япония и Италия были не столь уязвимы для ПЛ, зато хотели сами иметь на всякий случай оружие против тех же Англии и США. И вот теперь англичане соглашаются на то, чтобы немцы начали строительство этого смертельно опасного для Англии оружия! Более того, цифра 45 % была не окончательной, немцы имели право после простого уведомления Англии довести свой подводный флот до 100 % британского!
Сейчас нам известно, что это роковое решение чуть было не привело Англию к краху. Немецкие ПЛ, действовавшие с гораздо большей эффективностью, чем в 1914–1918 годах, чуть было не поставили Британию на колени. Но не для этого же англичане разрешили немцам иметь подводный флот. Тут уместно вспомнить высказывание В. Суворова: «В сталинском плане что-то не сработало, что-то пошло не так, как замышлялось. Вооруженная нами Германия на нас же и напала. Но не для этого же мы ее вооружали!». («Последняя республика». Гл. 4.) Замените в этой фразе слово «сталинском» на «британском», а «нами», «нас» и «мы» на «ими», «них» и «они», и вы получите ситуацию, в которой оказалась Англия в сентябре 1939 года. И обратите внимание, что вот этот «подводный» меч никак не мог быть выкован в СССР. К его созданию приложила руку Англия, и только Англия. Конечно, англичане сами не помогали немцам проектировать и строить ПЛ, да в этом и не было необходимости (немцы уже в 1918 году в подводном судостроении были впереди планеты всей, а в межвоенный период строили и испытывали новые ПЛ в Голландии). Но без разрешения, более того, прямого поощрения Англии заняться строительством подводных лодок Германия не могла. Так против кого же ковался этот меч?
Поищите на карте мира страну, которая была бы связана с остальным миром десятками и сотнями ниточек морских путей, которая могла бы вмешаться в события в Европе только при условии безопасности своих морских коммуникаций. Неужели не нашли? Да США же!
Как, воскликнете вы, неужели Англия ковала фашистский меч против своего самого верного союзника по Второй мировой? Вспомним в очередной раз крылатую фразу «У Британии нет постоянных союзников, есть постоянные интересы». И в то самое время, о котором я веду речь, эти интересы вступили в резкое противоречие с интересами США.