Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет)
Шрифт:
1:1 — 7:38 Законы о жертвоприношениях
1:1–2 Вступление
Предписания Книги Левит о жертвоприношениях входят в общий контекст Моисеева Пятикнижия. Бог по Своей инициативе положил начало жертвоприношениям в системе ветхозаветного культа, оставив эти предписания народу, по благодати уже испытавшему искупление из рабства. Они, эти предписания, вовсе не имели в виду человеческие попытки умиротворить Божество, добиться своего спасения или купить Его милости. Скорее они имели своей целью поддержание тесных отношений с Богом (однажды уже установленных Божьим актом искупления) при помощи постоянного средства борьбы с грехом и возобновления благодатного общения. То, чему учили эти предписания, не противоречило тому, что подсказывал
Слова когда кто из вас хочет приносить указывают на известную свободу в регулярности жертвоприношений, то есть их частота для обыкновенных еврейских семей не устанавливалась, и во многих случаях они могли поступать по своей воле (по крайней мере, в отношении первых трех жертв). Если жертва за грех и жертва повинности в четко определенных обстоятельствах были обязательны для всех, то, по традиции, жертва всесожжения, хлебное приношение и мирная жертва приносились добровольно, когда сам приноситель изъявлял желание. Итак, становится ясно, что Бог прежде всего оценивал именно благое побуждение, а не материальную стоимость самой жертвы.
Такова многократно подтвержденная в самом Ветхом Завете перспектива, которой Иисус Христос впоследствии придаст особое звучание. Хотя Бог по Своей инициативе установил, как сынам Израилевым приносить Ему жертвы, однако в Своих отношениях с ними Он искал несравненно более важного. В частности, Он ожидал от них добродетельной жизни, послушания и социальной справедливости; эти требования стали основой закона еще при исходе, то есть раньше, чем была возведена скиния и предписана Книгой Левит система жертвоприношений (ср.: 1 Цар. 15:22, Пс. 49:13, Ос. 6:6, Ам. 5:21–24, Мф. 5:23 и далее, Мк. 12:33). Стало быть, содержание этой книги следует рассматривать в более широком контексте, включая сюда и библейское откровение в целом.
Следующие далее предписания Бог сообщил через Моисея всем сынам Израилевым. Здесь мы видим еще одну характерную черту первых семи глав книги. Законы, которые регулировали порядок жертвоприношений, Бог установил для блага того, кто приносил жертвы, т. е. в первуюючередь «простого» народа. Именно рядовые члены общины должны были приносить в жертву животных, чтобы затем обрести примирение и обновить благодатное общение с Богом. Это положение является квинтэссенцией стихов 1:1 — 6:7, после которых следует небольшой отдел, в котором перечисляются те же самые жертвы, но уже акцент делается на обязанностях и правах священников, получавших определенную часть от приношений в качестве их основного источника пропитания.
1:3—17 Жертва всесожжения
Жертва всесожжения возглавляет сакральный реестр благодаря тому, вероятно, что эта жертва была самой важной из всех. Священники, следуя закону, изложенному в Чис. 28, совершали жертву всесожжения ежедневно, в утреннее и вечернее время. К тому же эта жертва была самой полной в том смысле, что огню предавались все части животного (кроме кожи, которая отдавалась священнику, 7:8). Во время других жертвоприношений определенные части жертвы разрешалось оставлять в пищу священникам,
Название жертвы ('ola), скорее всего, означает «то, что возносится», т. е. имеется в виду, что при этом вся жертва в виде дыма «улетает» к Господу. Жертва должна быть без порока. Особи мужского пола в качестве жертвенных животных представляли собой большую ценность, хотя в скотоводстве с их потерями считаются меньше, поскольку они не дают ни молока, ни приплода. Животное не должно иметь никаких пороков. Лишь самое лучшее могло удовлетворить Господа. Жертва, таким образом, должна была отличаться высоким качеством, причем ее ценность соотносилась с материальными обстоятельствами того, кто приносит жертву. Предлагать в жертву второсортных животных считалось оскорбительным не потому, что Бог нуждался в животных как таковых, а потому, что в данном случае открывалась либо преданность Богу, либо небрежение и неблагодарность, словно Бог не достоин глубочайшего благоговения. На это как раз и жаловался Малахия (Мал. 1:6—14).
Закон о жертве всесожжения делится на три статьи: о приношении крупного скота (3–9), о приношении мелкого скота (овец или коз) (10–13) и о приношении птиц (14–17). Причем каждая из этих статей заканчивается одной и той же фразой, характеризующей жертву как благоухание, приятное Богу. Здесь снова подчеркивается, что Бог не ставит материальную ценность приношения на первое место. Птица в качестве жертвы бедняка благоугодна Богу не менее, чем телец, принесенный богачом. И значительно более дорогие жертвы не будут для Господа дороже их истинной ценности. Богу угодна не арифметика, а послушание (ср.: Мих. 6:6–8, Ос. 5:6).
Жертвенных животных следовало приводить к дверям скинии собрания. Скиния находилась на западном конце двора, окружавшего ее; в ней обитал Бог, а также помещался ковчег завета и другие священные предметы. Вероятно, вход располагался в восточной части двора, где–то возле большого жертвенника. Поклоняющийся должен был привести свое животное к священнику, затем совершалась небольшая церемония объявления его приношения богоугодным. Приносящему жертву следовало возложить руку свою на голову животного (4). Этот жест нельзя назвать легким прикосновением, поскольку он был слишком многозначительным, с сильным давлением или нажимом. Не указывается, надо ли было что–то говорить при этом. Здесь могло иметь место исповедание греха (как требовалось в 5:5 и 16:21) или, принимая во внимание ст. 46, молитва во искупление. Могло быть и так, что в это время жертвователь объявлял священнику и всем остальным присутствующим свои мотивы и причину, по которой он приносит жертву (см., напр.: Пс. 115).
Здесь не говорится о том, что означал этот жест сам по себе. Быть может, он имел двойное значение, судя по контексту этого стиха и другим местам, где он находит свое толкование. Во–первых, этим жестом приноситель свидетельствовал, что он владелец данного животного и отождествляет себя с ним. Надо думать, что возле скинии стоял большой шум и возбуждение из–за скученности пришедших на поклонение и скота. Когда жертвователь, сопровождаемый, возможно, всей своей семьей, овладевал вниманием священника, надо было четко установить, какое животное приносилось в жертву и в связи с чем. Возлагая руки на голову жертвы, он как бы говорил от имени всех: «Это наше животное, и мы приносим его в жертву, имея на это свои основания — в жертву повинности, благодарности или посвящения. Через эту жертву мы ждем благ и благословений для себя и просим, чтобы она была принята».
Во–вторых, если, согласно ст. 4, животное будет принято от имени жертвователя и он приобретет благоволение во очищение грехов его, то возложение руки на голову жертвы означало представительство и заместительство, т. е. кровь животного следовало пролить вместо крови самого приносителя. Животное должно было понести грехи ветхозаветного человека и умереть вместо него. Только так оно могло искупить его. Эта идея нашла ясное выражение в ритуале великого всенародного Дня очищения, когда грехи народа возлагались на голову козла отпущения. В этом случае козла не закалывали, но отсылали «понести» все беззакония народа прочь (Лев. 16:20–22).