Новый дневник грабителя
Шрифт:
— Босс! — громогласно ревет Роланд, моментально забывая про меня и обрушивая всю массу своей нежности на Олли.
— Привет, Ролло, мы же виделись с тобой на прошлой неделе, — протестует мой приятель и делает все возможное, чтобы удержать влюбленного слона на расстоянии вытянутой руки.
— Да, здорово было… — ностальгирует Роланд и поясняет: — Мы отмечали выход Олли на свободу. Душевно посидели, правда, босс?
— Уж наверняка, — фыркаю я. — Я бы тоже не отказался от выпивки, да только, видимо, каждому свое.
— Ладно, Бекс, зачем пришел? —
— Нет, спасибо, Ролло. В последний раз, когда я был на бесплатном пробном сеансе, мне выписали абонемент аж на четыре года. Наоборот, хочу кое-что забрать.
Роланд многозначительно кивает.
— Понял, идем со мной, — подмигивает он и ведет нас с Олли через холл в мужскую раздевалку.
— Что мы делаем, Бекс? — интересуется Олли.
— Собираемся проверить мою банковскую ячейку, — сообщаю я.
Мы подходим к длинному ряду металлических шкафчиков для одежды.
— Вот, — Роланд постукивает по крайнему шкафчику слева, — все на месте, в целости и сохранности. Два года под замком.
— Молодчина, Ролло! Уберег сокровище нации, — хлопаю я его по плечу. — Премного благодарен.
Роланд говорит, мол, нет проблем, и неторопливо возвращается в свой угольный забой, то есть на ресепшен.
— Неплохая банковская ячейка, — усмехается Олли.
— Дешевле, чем настоящая, верно? Кроме того, получаешь обратно свой полтинник. — Я засовываю ключ в замок, открываю дверцу и выковыриваю пальцем монету из лотка, наглядно подтверждая свои слова. — Если только какой-нибудь умник не подменил его на португальское эскудо, — добавляю я, с беспокойством разглядывая монету.
Гораздо хуже то, что моя заначка тоже исчезла. На месте денег лежит небольшой конверт, на котором от руки подписано: «Мешку Дерьма».
— Это тебе, — уведомляет Олли.
Я сразу узнаю почерк и с недобрым предчувствием вскрываю письмо.
Послание действительно от Мэл.
Дорогой Мешок Дерьма,
Я забрала твои деньги в счет квартплаты, которую ты мне задолжал, и переехала в Лидс. Если попытаешься найти меня, позвонить или хотя бы отправить рождественскую открытку (кстати, первую по счету), я расскажу полиции все, что знаю об ограблениях, которые ты совершил, от первого до последнего. Мне известны все подробности твоих грязных делишек; помимо этого, у меня сохранились несметные улики («несметные» — означает «до хрена»). Я больше не хочу тебя слышать и видеть. Никогда. Имей в виду, я не шучу. Риск — благородное дело, но если ты на пушечный выстрел приблизишься к Йоркширу, я устрою тебе такую сладкую жизнь, что ты взвоешь.
С ненавистью, Мэл.
P.S. Перед отъездом я трахнулась с Роландом (кстати, он был ужасно удивлен). Я хочу, чтобы ты думал об этом как можно чаще.
— Ни хрена себе, — выдыхает Олли. — Ты задолжал ей за квартиру три штуки?
— Спасибо, Ол. Я всегда знал, что ты правильно схватываешь общую картину.
— Что будешь делать?
Обдумав вопрос, я останавливаюсь на двух вариантах.
—
— Что еще за план Б?
Я сую руку в шкафчик и провожу пальцами по карнизу металлической дверцы: вуаля, второй ключ, от соседнего шкафчика. Я прошу Олли подвинуться в сторону и вставляю ключ в замок.
— Собираюсь заложить свой инструмент, — поясняю я.
Всяких полезных штук у меня наберется примерно на тысячу фунтов — сверла, алмазные резцы и разные другие спецприспособления, которые можно превратить в деньги. Надеюсь, их хватит, чтобы развязаться с Гассанами. В худшем случае это поможет мне выиграть время.
К сожалению, открыв дверцу, я обнаруживаю, что инструмент тоже исчез. Все, что лежит в шкафчике — это еще одна записка от Мэл:
Твои инструменты — на дне пруда, туда им и дорога. На твоем месте я бы сменила банк.
М.
Вот сучка!
Я бросаю смятую записку на пол и выхожу из раздевалки. Позади меня Олли шарит в лотке для монеты и окликает меня:
— Эй, Бекс, не хочешь забрать свой… злотый?
Честное слово, правду говорят: никто не способен на большую подлость, чем брошенная женщина! Ладно, допустим, я первым признаю, что был не самым лучшим кавалером, о котором может мечтать девушка, но ведь близкие отношения — это упорный труд, верно? Сплошные цветы, сладости и «Как прошел твой день, солнышко?» — попробуйте удержать все это в голове, особенно если вы в чем-то схожи со мной и на дух не выносите подобную пургу. Поймите меня правильно: я любил Мэл, на самом деле любил, но ведь любовь не означает, что надо каждую секунду целовать следы возлюбленной или стремиться жить по ее завышенным стандартам, когда и свои-то собственные, по большей части, трудно держать на уровне. Нет, серьезно, это уж слишком. Особенно для человека вроде меня, эгоистичного от природы.
Между прочим, это совсем не плохо — быть эгоистом. Множество успешных людей эгоистичны: торговцы, бизнесмены (и бизнес-леди), политики, футболисты, руководство многонациональных корпораций — все они вполне себе недурно поживают. Только эгоизм у этих ребят называется жестокостью и считается необходимым качеством, а если у тебя нет офиса, в котором можно околачиваться целый день, если ты пашешь до глубокой ночи и неделями не видишь подругу, то неожиданно оказывается, что ты подонок. Да еще снова пьяный! И где, кстати, твоя сберкнижка?
Знаете, это даже хорошо, что Мэл в конце концов ушла, потому что меня до смерти достало это ее отношение ко мне.
— Послушай, раз уж она умыкнула твои денежки, почему просто не оставила ключ в коробке? — недоумевает Олли. Приятель только что поравнялся со мной и отдал мне злотый. — То есть понятно, что Мэл этот ключ и нашла.
— Что? Оставить ключ в коробке и облегчить мне жизнь? Фигушки. Наверняка она сейчас сидит где-нибудь на облаке, смотрит на меня и писается со смеху, — говорю я.