Новый дом для Гарри
Шрифт:
«Гмммм».
Гарри увидел взгляд Гермионы и понял, что она тоже попалась на его удочку.
«И потом остается самая большая тайна, - искушающим тоном добавил Гарри. – Что у него под тюрбаном?»
Рон фыркнул от смеха: «Это как спрашивать, что у кого-то под килтом?»
Гермиона смерила его чопорным и осуждающим взглядом, игнорируя хихиканье Гарри. «Понятия не имею, что ты хочешь сказать, Рональд».
«Нет, серьезно, - продолжал свое Гарри. – Я слышал, как старшеклассники говорили, что раньше он никогда не носил тюрбана, так почему же начал? Может быть, он что-то под ним прячет!»
Гермиона посмотрела на него с сомнением. «С какой
«Может, он не может. Вдруг, это что-то на нем самом, - предположил Рон. – Вроде… вроде шрама от проклятия!» - воскликнул он, взглянув на Гарри.
«Он преподает Защиту от темных искусств. Зачем ему прятать шрам от проклятия?» - возразила Гермиона.
«Потому что он проиграл битву, и он не хочет, чтобы его об этом спрашивали и все узнали?» - предположил немного стушевавшийся Рон.
«Держу пари, он просто начал лысеть и слишком переживает по этому поводу, - равнодушно сказала Гермиона. – Мужчины часто помешаны на своих волосах».
Рон закатил глаза: «Ага, точно. Девчонки на своих волосах совсем не помешаны, - он изобразил капризный и тонкий голос Лаванды. – Оооо, я просто не знаю, что мне с этим делать, Парвати! Мои волосы совсем не ложаться так, как мне хочется. Тебе везет – у тебя волосы идеальные. Хотелось бы мне иметь такие прямые волосы, как у тебя!»
Гарри присоединился к его игре: «Оооо, Лаванда, я понятия не имею, о чем ты! Я просто обожаю твои волосы. У тебя такие милые кудри. Хотелось бы мне иметь вьющиеся волосы!» - Гарри довольно точно изобразил речь Парвати.
Гермиона фыркнула: «Вот погодите. Через парочку лет оба начнете вертеться перед зеркалом – захотите выглядеть получше, чтобы понравиться всем девочкам!»
Гарри и Рон скрючились от истерического смеха: «Мы? Зеркала? Девчонки? Ага, как же!»
Гермиона снова фыркнула и закатила глаза. Порою так тяжело быть единственным зрелым человеком.
Снейп снова посмотрел на стопки пергаментов, которые ждали проверки, и тяжело вздохнул. За последнюю неделю накопилась целая гора дел – все время отнимали хлопоты по возвращению Блэка в Волшебный мир. Не говоря уже о попытках убедить Дамблдора, что с Квирреллом нужно что-то делать. После последнего квиддичного матча он не терпящим возражений тоном потребовал от Альбуса избавиться от мерзкого заики как можно быстрее, однако директор проявил удивительное упрямство.
Поначалу Снейп предположил, что Альбус, как всегда, отказывается признавать чью-либо Темную сторону и закрывает глаза на ту угрозу, которую Квиррелл представляет для Гарри. Однако во время дальнейших диспутов оказалось, что Дамблдор просто хочет выяснить, от кого именно Квиррелл получает приказы.
«Мы оба прекрасно понимаем, что у профессора Квиррелла нет ни ума, ни амбиций, чтобы самому спланировать нападение на Мальчика, который выжил, - сказал Дамблдор с непривычно угрюмой миной. – Я хочу знать, кто посмел напасть на одного из моих учеников прямо на этой территории».
Снейп невольно был вынужден признать, что в таком плане есть своя логика. Возможно, это был Люциус? Или один из Лестранжей заправлял всем из Азкабана? Или же… Он не мог отрицать, что подобное незнание слишком опасно. «Хорошо, но как ты помешаешь ему снова напасть на Гарри или (в том маловероятном случае, если это не был план Пожирателей смерти) на других учеников?»
«Он останется в больничном крыле, поправляясь от своего неудачного падения, -
Снейп неохотно согласился. По крайней мере, это позволяло им выиграть немного времени. Квиррелл находился в изоляции, а Гарри был в безопасности, пока у того, кто управлял Квирреллом, не было причин для паники. Однако он не до конца доверял Альбусу, а потому начал каждый вечер патрулировать в коридорах рядом с больничным крылом, проверяя, не сбежал ли профессор Защиты, пока мадам Помфри спит.
Таким образом, последние несколько дней он охранял Квиррелла, писал Сириусу речи для пресс-конференций, вел уроки, присматривал за своим факультетом и становился все более изможденным. Он практически не уделял внимания Гарри, хотя он и видел мальчика во время уроков и в Большом зале, не говоря уже о вечерах, когда ему приходилось следить за их наказанием. Последнее время Гарри казался странно притихшим, однако теперь он и его маленькие друзья постоянно о чем-то перешептывались и что-то бормотали. Снейп негодовал - очевидно, что они задумали шалость в честь отмены наказания, и если они не будут крайне осторожны, то им светит еще одна такая же неделя. Он не собирался давать мальчику такую же волю, как его отцу, хотя он и вынужден был признать, что последнее время он не был таким уж хорошим опекуном. Возможно, ему нужно проводить больше времени наедине с паршивцем. Разумеется, только для того, чтобы напомнить мелкому ужасу, что он находится под строгим присмотром.
«НЕТ! Нет, нет и нет. Нет».
Альбус ласково улыбнулся: «Я предлагаю тебе лишь подумать об этом, мой мальчик».
«Директор, вы окончательно оглохли? Я сказал нет. Подобная идея совершенно абсурдна. Когда я поднял этот вопрос, я скорее предполагал, что в один из вечеров паршивец будет делать уроки в моих апартаментах», - рявкнул Снейп, мысленно коря себя за то, что вообще упомянул о своей дилемме при Альбусе.
«То есть, он будет работать за одним столом, а ты за другим? Не слишком-то это похоже на совместное времяпрепровождение».
«Это по определению совместное времяпрепровождение. Он будет находиться в моем присутствии, разве нет? Это соответствует значению термина «совместный». А твоя идея абсолютно нелепа. Я не собираюсь баловать мелкого монстра по поводу завершения наказания. Это будет, по сути, поощрением плохого поведения!»
«Я ничего подобного не предлагал, Северус…»
«Если я отведу паршивца за мороженым в первый же день после наказания, то это будет празднованием. Я не собираюсь покупать ему сласти и хлопотать над ним, в то время как он заслужил каждый день наказания за свои возмутительные действия, - Снейп надулся. – С тем же успехом я бы мог сказать ему, что наказание было слишком тяжелым».
«Ты не будешь ни праздновать окончание наказания, ни извиняться за него, - спокойно возразил Дамблдор. – Ты лишь отметишь тот факт, что теперь, когда он отбыл положенное взыскание, ему снова позволяются нормальные детские привилегии. Более того, ты напомнишь ему о существовании таких привилегий как прогулка в город и угощения, - он сделал паузу, и мерцание в его глазах сменилось дьявольским блеском. – В каком-то смысле это будет очень жестоким, ведь ты продемонстрируешь ему, чего именно он был лишен целую неделю, и напомнишь ему о том, что он может потерять, если снова не будет слушаться».