Новый год - пора сражений
Шрифт:
— Ура!!!
Вновь чокнулись, выпили, закусили.
— Я быстро, — сказал вдруг капитан Антошин и, аккуратно обойдя «праздничную площадку», направился к выходу из кабинета, где в обычное время работал вместе с тремя другим следователями.
— Что, закуска не пошла? — с притворным сочувствием спросил начальник.
Все захохотали.
— Очень смешно, — отозвался Антошин и вышел.
Прошагал немного по коридору — но не к туалету.
К подсобке.
Так и было запланировано: он уходит под мнимым
Но об этом знали только сам капитан и майор.
Для остальных то, что произойдёт чуть позже, должно стать сюрпризом. Причём — полным. Хотя… и для майора, возможно, тоже.
* * *
00:02.
— Что-то Антошин задерживается, — заметил, опустошив четвёртый стакан, старший лейтенант Алексей Агапкин; язык его уже немного заплетался — Может, пойдём поможем ему?..
— Не, скоро вернётся, — ответил Авдеенко, налегая на салат; в это время фоном звучал по «ящику» на маленькой громкости Гимн России.
— А я всё-таки ему помогу… — пробормотал Агапкин, поднимаясь со своего места.
Но тут дверь кабинета распахнулась, и в помещение вошёл Антошин.
В костюме Деда Мороза. Только без накладной бороды.
С большим мешком за спиной и посохом, обвитым фиолетовой змеёй мишуры, в одной руке.
И ещё он улыбался, и зубы его блестели в лучах люминесцентных ламп, светивших с потолка.
— А, так вот в какой туалет ты ходил!.. — сказал Агапкин, подходя к своему коллеге. — Ну, что в мешке? Чем ты нас, Дед Мороз, порадуешь?..
— А вот чем, — ответил Антошин и поставил мешок на пол.
А потом он сделал совсем не то, о чём договаривался с начальником и чего от него все ожидали.
Вместо того, чтобы спокойно открыть мешок и начать раздавать подарки, купленные на пару с Авдеенко, Антошин внезапно поднял посох на манер оружия и «прицелился» в живот Агапкину.
— Э, это чё значит?.. — спросил тот, не понимая, что происходит.
— А вот что, — ответил Антошин и сделал неуловимое движение пальцем одной из рук.
Нажал на неприметную кнопку на посохе.
Никто из следователей не понял, что случилось в следующее мгновение.
Из «посоха» вырвался какой-то яркий светло-зелёный луч (цвета бутылки газировки «Маунтин Кью») и вонзился в живот оторопевшему Агапкину. А через полсекунды вышел у него из спины и, пробив стекло шкафа с делами, попал в стену.
Все застыли, ошарашенные, на своих местах с отвисшей челюстью — в том числе и Агапкин, вытаращившийся на того, кого последние лет пять считал одним из своих лучших друзей.
Антошин захохотал и, не убирая луч, провёл им снизу вверх,
И в этот момент Агапкин заорал: шок прошёл, осталась лишь невыносимая боль.
Антошин, не переставая смеяться, вновь выстрелил, на этот раз одним движением отхватив старлею голову. Ор тут же оборвался.
— Вот вам ваши подарки, товарищ майор! — крикнул капитан в безудержном припадке веселья и открыл практически беззвучный огонь по остальным сотрудникам следственной бригады.
Майору Авдеенко, полезшему в карман за пистолетом, Антошин сначала, заливаясь неудержимым смехом, отрезал руку по плечо, а потом прострелил грудь.
Далее пришёл черёд оставшихся следаков, успевших разве что понять, что мирная новогодняя пьянка для них отменяется. На этот раз и навсегда.
А покончив со следствием (в буквальном смысле слова), он подхватил с пола мешок, в котором звякнуло что-то металлическое, и вышел в коридор.
Его, вазда 4-го эскама 396-го урта Северной группы армий Винтхерлунда Дэнза Антшенна, ждали великие дела.
А для начала — зачистка РОВД.
После этого можно будет использовать то, что находится в мешке.
Там были явно не новогодние подарки. Вернее, подарки — но для винтхерлундских сил.
Однако до последних ещё надо было добраться. А в данный момент — сделать то, что от него требовалось, и выйти наружу из здания, так доставшего Антшенна за годы работы под прикрытием.
* * *
00:03.
…Начальник полиции общественной безопасности ОВД «Мневники» Пётр Морозевич выпивал вместе с парой оперов (остальные праздновали по домам, в том числе и начальник службы криминальной полиции, которому они подчинялись; от следователей они отличались ещё и тем, что на погонах у них были красные полоски, а не синие), когда где-то в отделе раздались ужасные крики.
Сначала один… резко оборвавшийся… затем ещё. И ещё. А следом — тишина.
— Это что, в допросной? — полюбопытствовал Морозевич, остановив подносимую ко рту руку со стопкой водки. — Я и не знал, что кого-то к нам в такое время привезли…
— Да нет, — ответил один из оперуполномоченных, обеспокоенно вскакивая со стула. — Кажется, это в следствии.
— Пойдём проверим, — сказал другой, и оба, на всякий случай достав пистолеты и передёрнув затворы, вышли в коридор.
А Морозевич выпил-таки свою водку и вслед за операми пошёл к двери. Пистолет он оставил в ящике стола.