Новый год в драконьем замке

Wolf Lita

– Молчать, щенок! Не сметь открывать пасть, когда тебя не спрашивают! – рявкнул дракон.

– Отец, прекрати оскорблять моих гостей, – жёстко проговорил Гирзел. Я повернула голову к нему — вот его уже определённо внутренне всего трясло.

– Чтоб через пять минут в замке не было никакого шлака, слышал?! – потребовал старший ящер.

Гирзел вскочил со стула, стискивая кулаки.

– Пока я глава клана, мои гости останутся здесь! – прорычал он, сверля отца непримиримым взглядом.

– Назначить тебя главой явно было ошибкой, –

снова скривил губы чешуйчатый — теперь откровенно презрительно. – Ты ещё бесполезней своего братца. Ничтожество!

Развернувшись, ящер стремительно покинул столовую, шарахнув дверью так, что та чуть не слетела с петель. Вернее, это я подумала, что чуть — на самом деле через мгновение обе створки грохнулись на пол.

В ладони Гирзела хрустнула вилка — причём сломал он её пальцами одной руки. Дракон был смертельно бледен, грудь тяжело вздымалась, а желваки гуляли так, что казалось, вот-вот прорвут кожу.

Постояв у стола ещё с пару секунд, он вдруг рванул к окну, распахнул его... и, вскочив на подоконник, сиганул вниз.

Глава 24

Я вскрикнула в ужасе.

Однако, кроме меня, никто даже не дёрнулся. Слуга и вовсе преспокойно затворил окно и запер его. Им что, вообще всё равно, что человек выбросился с четвёртого этажа (который при здешней высоте потолков является, минимум, восьмым!)?! Хотя, конечно, не человек — дракон, но вдруг он не успел обернуться? Тем более что вид у него был порядком невменяемый. Собирался ли он вообще менять ипостась?

Лично я его летящим за окном вроде бы не видела.

Всё же вскочила из-за стола и ринулась к окнам.

Но когда пробегала мимо Джиты, та схватила меня за руку.

– Не переживай за него, – сказала она. – Выветрит ярость и вернётся.

Я всё-таки подошла к окну. Хотела, по крайней мере, убедиться, что Гирзел не лежит под ним разбившимся. Однако вновь распахивать створки и перевешиваться через подоконник не пришлось. Левее от замка действительно удалялся чёрный дракон. В тот момент, когда я его заметила, он взревел во всю мощь своих необъятных лёгких и выпустил в воздух мощную струю пламени.

– Надеюсь, какой-нибудь посёлок невзначай не спалит, – пробормотала я. Лесного пожара, впрочем, тоже не хотелось.

– Нет, конечно, – отреагировал на мои слова сидевший рядом ящер. – Но разрядка ему сейчас необходима. Он и улетел специально, чтобы в замке ничего не разрушить.

– Да уж, с таким папашей не мудрено и без крыльев из окна сигануть, – мрачно заметил Кирилл.

– Это точно, – поддержал его ещё один из тоже хмурых драконов.

– А Вазлис это что — фамилия? – поинтересовался Лисовский.

– Нет. Приставка, – ответила Джита, опять бросая на моего шефа весьма неравнодушные взгляды. – Но в качестве неё берётся имя отца или же производная от него.

– Вот проклятье! – буркнул Кирилл, помрачнев окончательно.

И чем же это «Вазлис» так его расстроило? Не всё ли равно,

является оно фамилией или именем замечательного папаши Гирзела?

Но спрашивать при драконах я, конечно же, не стала.

А вот от самого папаши я была откровенно в шоке. Нет, после того что наблюдала здесь, его оскорблениям в наш адрес я уже не удивлялась. Но так унижать собственного сына — причём в присутствии его окружения! Это просто вопиющее скотство!

Даже захотелось разыскать Гирзела и как-то поддержать. Отец ведь знатно потоптался по его самолюбию. А доброе слово, как известно, и кошке приятно — наверное, и дракону тоже.

Только крыльев у меня нет. Никто же из ящеров явно не думал лететь за ним. У него вообще, что ли, нет друзей? Или знают, что под горячую... лапу ему лучше не попадаться?

– Думаю, сегодня Вазлисар больше не придёт, – произнёс кто-то на другом конце стола. – Наверняка уже снова засел в лаборатории.

«Нагадил и скрылся в трубе», сразу вспомнилась мне цитата из «Собрания на ликёро-водочном заводе» Жванецкого.

Драконы постепенно вернулись к трапезе.

Я тоже в итоге снова взялась за вилку. Аппетита, правда, не было ни малейшего. Так что вкуса того, что закладывала себе в рот, я практически не ощущала.

А вот Гирзел в столовой больше так и не появился.

– Кажется, не сегодня так завтра нас всё-таки выставят из замка на мороз, – высказала я Кириллу свои опасения, когда после завтрака мы вышли в коридор.

Он покачал головой:

– Вряд ли. Для Гирзела теперь оставить нас здесь уже дело принципа.

– Но ведь его отец — глава какого-то самого главного здесь Совета, – напомнила я ему. – И он терпеть нас в замке явно не расположен. А власть Гирзела, как я понимаю, скорее, чисто номинальная.

– Да нет, не совсем верно понимаешь, – возразил шеф. – У них здесь, конечно, не абсолютная монархия, но всё же власть сосредоточена именно в руках главы. Другое дело, что Совет вполне способен устроить ему, так сказать, импичмент. Однако вряд ли станет это делать, поскольку их самих, насколько мне известно, кроме науки — в смысле, магии — не волнует ничто в жизни. Так что Вазлисар вылез из своей норы, выплеснул накопившееся дерьмо, походя растоптал сына — думаю, этим и удовлетворился. Тратить время на более глобальные разборки не захочет.

– Хорошо бы, – приободрилась я. – Но вообще с таким папашей неудивительно, что Гирзел вырос такой высокомерной заразой, – заметила с невесёлой усмешкой.

– Неудивительно, – согласился Лисовский. – Только его высокомерие и всё прочее — это, скорее, не копирование папаши, а своего рода защитная реакция на регулярные растаптывания.

– Думаешь, регулярные?

– Боюсь, что да, – вздохнул он.

* * *

Через полчаса к нам привели Нарта и Малику — так звали маленьких нагов. Папа — это, кстати, был тот самый слуга, который во время наряжания ёлки приносил нам ужин и, увидев, чем мы заняты, ушёл с квадратными глазами — сразу удалился, оставив детей на наше попечение.