"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Да, людей опытных не хватало. И подвижного состава не хватало. Мобилизовали всё, что только возможно. На перевозки вывели даже старые паровозы, которые стояли не только в резерве, но и на консервации. И всех стариков призвали. Ну, кроме тех, кто от старости не видел ничего или уже на ногах не мог стоять. Всех вывели. И машинистов, и помощников, и кочегаров, и стрелочников с путейщиками.
В этом году перевозки увеличились очень серьезно, а в армию тоже призвали немало. Хотя у путейцев была бронь, но и для пополнения людей на железку тоже было днём с огнём не сыскать. А те что приходили в отдел кадров всё больше были никуда не годными. Разве
Их паровоз набирал ход, вытаскивая за собой на линию длинную цепь вагонов и платформ.
— Танки везём! ИС-3!
Ефим Степанович в сердцах влепил оплеуху молодому, но явно глупому кочегару, гордо огласившему военную тайну.
— Язык прикуси. Не тваво ума дело. Что везём, то и везём. Твоё дело уголь кидать в топку. Или хочешь с безопасниками поговорить?
Деревенский увалень испуганно помотал головой.
— Степаныч, так я чё, я ж ничё…
— Вот и всё. Закрой рот, а то муха залетит. Безопасники очень любят поговорить с таки вот болтливыми дураками, вроде тебя. Ты что, не знаешь какое сейчас время? Болтнёшь ещё где лишнего…
— Э-э-э, так я же… просто… Ничё такого же…
Машинист в сердцах лишь рукой махнул. Дерёвня, что с него взять. Не понял ещё ничего в этой жизни. Ведь не посмотрят на «бронь», и отправят в войска. В лучшем случае.
Даже Ефим Степанович старался лишний раз не слишком интересоваться характером груза. Вес, количество вагонов и прочие моменты, которые были нужны для безопасной проводки по маршруту. Плюс действительно необходимое для этого. И всё.
Он повидал в своей жизни всякого. И составы ему приходилось водить ещё во времена Великой войны. Уж больше двадцати лет прошло, а он ведь и тогда был уже совсем не молод. Что уж про сейчас говорить. И ведь на пенсию его уже отправили, и внуками обзавёлся, и правнуки уж скоро пойдут, думал, что всё, домик и садик при нём — это и есть спокойная заслуженная старость. Но, нет, вот тоже мобилизовали на старости-то лет. Вот и везёт он груз свой.
А что везёт, то знать не положено. Крепче будешь спать. Особенно, если это «что-то» тщательно укрыто брезентом.
ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА:
АГЕНТСТВО HAVAS. ФРАНЦУЗСКАЯ ИМПЕРИЯ. ОРЛЕАН. 2 мая 1937 года.
Наши корреспонденты в Константинополе сообщают принятии сегодня местоблюстительницей Ромеи великой княгиней Ольгой Александровной верительных грамот у посла Мексики Рамоны Франсиско Довмоте Коллонтай. Таким образом состоялось установление дипломатических отношений между Восточной Римской Империей и Мексиканской Социалистической Федеративной Республикой. До этого интересы Мексики в Ромее представлялись её послами в России, равно как и российские послы представляли в Мексике интересы всего Имперского Единства.
Госпожа Коллонтай по рождению является русской дворянской, дочерью генерала Михаила Довмонтовича. Её брат по матери Евгений Мравинский — известный композитор.После окончания Смольного института благородных девиц Александра Михайловна вышла замуж за офицера, в последствии инженер-генерал-майора, Владимира Людвиговича Коллонтай, имеет с ним общего сына Михаила, так же ставшего военным-инженером в России. Госпожа Коллонтай оставила семью, когда сыну было пять лет, училась в Европе, занималась революционной и террористической
В дни Октябрьского социалистического переворота 1917 года Александра Михайловна Коллонтай была в Мексике, вела активную работы с женщинами-повстанками. Здесь повторно вышла замуж, сменила имя на мексиканское. Работала генеральным секретарем коммунистической партии Мексики, государственным секретарем общественного презрения, представляла Мексику в Международных женских и продовольственных организациях. С февраля 1936 года — посол Мексики в Швеции, в мае этого года назначена послом Мексики в Ромее.
Назначение госпожи Рамоны Довмоне Коллантай свидетельствует, что после вывода отрядов мексиканских социалистов из Испании, отношения Имперского Единства и МСФР нормализуются. Но события в Венесуэле не позволяют пока говорить о снижении идейного противостояния между коммунистическим и освобожденческим движениями. Возможно, назначение прекрасно знакомой с порядками при русском дворе госпожи Коллонтай направлено как раз на предотвращение обострения этих отношений.
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКВА. КРЕМЛЬ. ЗАЛ СОВЕТА БЕЗОПАСНОСТИ. 3 мая 1937 года.
Я часто ловлю себя на чувстве ностальгии. Минувшие двадцать лет были сложными, но такими славными! Да, случалось всякое. И войны были, и заговоры, и прочие ужасы. Но было что-то такое, что никак не описать словами. И дело не в молодой жене, не в детях, ни вообще…
Почему-то вспоминается «Собачье сердце» Булгакова. Сцена в цирке. «Какое главное событие в моей жизни?» — «Главное событие вашей жизни у вас впереди». Вот все эти двадцать лет у меня всё было «впереди». Я готовил страну и народ к страшной и невозможной войне. К БИТВЕ, которая определит будущее.
Но вот мы и пришли. БИТВА уже фактически наступила. Нет никакого ПОТОМ.
Мы начинаем новую главу Большой Игры.
Кто не спрятался — я не виноват.
— Приветствую вас, товарищи. Александр Павлович, ведите заседание.
— Слушаюсь, Ваше Всевеличие.
Секретарь Совета Безопасности Империи генерал князь Кутепов привычно поднялся, раскрывая папку с документами. Их много у него сегодня. Как, впрочем, и у всех присутствующих.
Вступление огромных вооруженных сил в войну не происходит за пару часов, как показывают в кино или пишут в книгах про попаданцев. Это же огромная неповоротливая машина, а за ней ещё более неповоротливый механизм государства. И всё это требует координации и согласования. Сроки, объемы, транспорт, снабжение, возможности промышленности и ремонтных служб. Много-много всего.
Полтора месяца осталось. Времени крайне мало, но у нас готово почти всё. Все решения приняты. Осталось лишь сверить часы.
Сейчас, выражаясь театральным языком, у нас если не премьера, то уж точно генеральная репетиция. Потом уже что-то переигрывать мы не сможем. Дальше наступит только время импровизаций, со всеми вытекающими последствиями.
Генерал Кутепов огласил повестку дня, сделал несколько технических уведомлений, а затем дал слово начальнику Генштаба Шапошникову.
Тот, как и всегда, был предельно деловит: