"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
«Леший-Яге. Лягушки днем не квакают. Готовлю мухоморы и ковер. Жду приглашения на белену. С Серым волком познакомишь? Леший»
ТЕРРИТОРИЯ, ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННАЯ ГЕРМАНИЕЙ. КУРЛЯНДИЯ. САРАЙ В ОКРЕСТНОСТЯХ СТАНЦИИ ТУККУМ-2. 25 сентября (8 октября) 1917 года. Утро.
— Жить хочешь?
Казак, сидящий на подвернувшемся по случаю венском стуле, злобно сверкнул глазами и гаркнул:
— Да пошел ты на…
Куда именно надо было бы пойти осталось невыясненным, поскольку говоривший полетел под ноги подполковника, вместе со стулом, получив невероятной
Поглядев на лишившееся чувств тело у своих ног, Емец укорил Шматко:
— Ну, и как, милейший, я его должен опрашивать теперь?
Тот кашлянул в огромный кулак и повинился:
— Виноват, ваше высокоблагородие. Не сдержался. Сейчас мы его вернем в грешный мир, не извольте беспокоиться!
Пока подчиненные возились с ведром воды и лежащим «опрашиваемым», Емец встал и, подойдя к двери сарая, осторожно выглянул на улицу…
…В город они вошли на удивление без особых проблем и стычек с кем бы то ни было. Хлопцы Шкуро на глаза больше не попадались, немцы куда-то сгинули, но, судя по беспорядочной стрельбе и запаху дыма, кутерьма в Туккуме продолжалась полным ходом. Поэтому, прежде чем лезть на рожон, необходимо было провести рекогносцировку местности и разведку обстановки, чем собственно сейчас и была занята отправленная им разведгруппа.
Сам же подполковник решил не терять времени даром и вдумчиво опросить пойманного казачка на предмет обстановки в городе, а тут такая досадная задержка вышла…
— На стул сажать, вашвысокобродь?
Емец обернулся и удивленно спросил:
— Зачем же на стул? Он и на полу может подумать над тем, как ты у него выбьешь табуретку из-под ног.
Развернув свой стул спинкой вперед, подполковник уселся напротив лежащего и утвердительно сказал:
— Думаю, что ты знаешь, кто я такой.
Тот со злостью пролаял:
— Ты — черт!
Емец покачал головой и валяющемуся казаку, и Шматко заодно, который дернулся было вновь вразумить наглеца.
— Ответ неверный. Впрочем, это неважно пока. Итак, повторяю вопрос — жить хочешь?
Связанный злобно молчал.
— Шматко!
Здоровенный унтер вновь появился в поле зрения лежащего и с готовностью кивнул:
— Здесь я, ваше высокоблагородие. Прикажете сразу этого повесить или же дозволите ребятам поразвлечься?
Емец хмыкнул.
— Поразвлечься? Искушение, право.
Подполковник оценивающе осмотрел пленника и проговорил:
— Ладно, пойду я. Не скучайте тут без меня.
— Не извольте беспокоиться, ваше высокоблагородие, скучать мы не будем. — Шматко усмехнулся, и начал закатывать рукава, глядя на связанного. — Особенно он.
Тот задергался, пытаясь освободиться от пут, и разразился потоком площадной брани.
Анатолий с интересом смотрел на бесполезные потуги связанного.
— Да, забавный зверек. Ладно, отставить разговорчики! Времени совсем в обрез, так что не церемоньтесь, мне он нужен не только живой, но и очень сильно желающий рассказать мне все тайны мира.
— А, это мы завсегда, ваше высокоблагородие, что ж вы сразу так не сказали? Все маетесь своим благородством, вместо того, чтобы объяснить кое-кому на понятном простому человеку языке. Это с офицерАми и прочими благородными будете беседы беседовать о чести, долге и смысле бытия, а нашему
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МИТАВА. ОПЕРАТИВНЫЙ ШТАБ СИЛ СПЕЦИАЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ. 25 сентября (8 октября) 1917 года. Утро.
Новая шифрограмма ставила все с ног на голову. Кто мог подумать о том, что кайзер не только решится, но и сумеет сбросить с шахматной доски такие фигуры, как генералы Гинденбург и Людендорф? И это при том, что в руках этих двоих была почти полная власть в Германии, а сам кайзер лишь играл роль марионетки? Да, что там марионетки! Данные разведки говорили о том, что Вильгельма Второго вот-вот генералы вообще посадят под домашний арест, а тут такой неожиданный финт — Гинденбург под арестом, Людендорф скрылся где-то в районе итальянских Альп, а в самой Германии идет волна арестов!
Головы полетели просто на загляденье! Похоже кайзер лишь ждал момента, чтобы вернуть себе всю полноту власти в своей империи.
А, может, и не кайзер, а кто-то, кто реально стоит за всей этой кутерьмой.
Вполне может.
Конечно, читая короткое сообщение трудно осознать истинный масштаб происходящего, но даже то, что уже известно, явно демонстрирует хорошую организацию и толковых организаторов. Чего стоит одно только обвинение Гинденбурга, Людендорфа и «прочих изменников» в попытке мятежа и государственного переворота с целью узурпации власти в Германии, для осуществления которой вышеназванные отщепенцы сознательно организовали ряд крупнейших поражений Рейха на суше и на море. Включая, разумеется, и Моонзундскую катастрофу, лишившую Германию одиннадцати линкоров и кучи кораблей поменьше, и унесшую более восьмидесяти тысяч немцев погибшими и семнадцати тысяч попавшими в плен, а фотография поднявшего белый флаг линкора «Гроссер Курфюрст» облетела все газеты мира. За этот позор нужно было найти козлов отпущения, и поэтому неудивительно, что на Гинденбурга с Людендорфом повесили всех этих собак. А то, что они сухопутные генералы, а поражение потерпел флот, не имело решительно никакого значения. Наоборот, именно действия генерала фон Гутьера, командующего 8-й армии, по мнению моряков и привели к катастрофе. Не зря же он потом застрелился, верно?
В общем, в Германии начиналась охота на ведьм и это было прекрасно. Наступление в такой обстановке обещает быть вполне успешным.
Но у главнокомандующих фронтами свои задачи, а у него, командующего ССО, вопросы и задачи свои.
Кстати, что-то нет вестей от Емца. Это настораживает…
ТЕРРИТОРИЯ, ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННАЯ ГЕРМАНИЕЙ. КУРЛЯНДИЯ. САРАЙ В ОКРЕСТНОСТЯХ СТАНЦИИ ТУККУМ-2. 25 сентября (8 октября) 1917 года. Утро.
— Жить хочешь? Спрашиваю последний раз.
Связанный активно закивал:
— Так точно, ваше высокоблагородие!!!
— Что ж, начало хорошее. Ты кто таков?
— Семен Яковлев, казак Кубанского конного отряда особого назначения, ваше высокоблагородие!!!
— А скажи-ка мне Яковлев, а за каким лешим вы приперлись в Туккум? Вас же в другую сторону послали.
Тот выпучил глаза и живо затараторил:
— Не могу знать, ваше высокоблагородие! Вышли мы в рейд, пошли по тылам и выскочили на эту станцию, а ни про какой-такой Кукум я слыхом не слыхивал!