"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Султан сидел недвижимо, и лишь пальцы отстукивали неслышную дробь по поверхности подлокотника кресла.
– Я знаю, чего вы хотите. Вы хотите, чтобы правоверные схлестнулись между собой в братоубийственной войне.
Хан Нахичеванский пожал плечами:
– Вы можете избежать этого. Вам достаточно отречься от престола, как того хотят мятежники.
– Не мятежники мне передали престол, и не им на него претендовать!
Хан пожал плечами:
– Это ваши внутренние дела. Но я вполне могу сказать, что, судя по имеющимся у нас сведениям, уровень поддержки вашего величества среди кадровых полков
Султан не стал размениваться на мелочи.
– Это все слова. Пустые и бессмысленные. Что вы предлагаете?
Личный представитель Михаила Первого, императора Единства, жестко произнес:
– Варианта два. Первый – вы, ваше величество, уходите в сторону, а мы разбираемся с Кемалем сами. Но в этом случае ни о каком сохранении Османской империи речь уже идти не будет. Вариант второй – вы, как халиф правоверных, объявляете джихад против вероотступника Кемаля. В этом случае мы обеспечим вам поступление в ваши ряды истинно верующих правоверных, причем не только из числа тех, кто проживает в Ромее, но и правоверных со всего мира. Решайте, ваше величество. Решайте, но не забывайте о том, что посольство Единства обстреляно. И мы за это накажем.
Глава VII
Тегеран-43
Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Квартира их величеств. 6 мая 1918 года
Мое утро началось с приятных хлопот по дому. Дворцовой прислугой и медперсоналом наша квартира приводилась в идеально-стерильное состояние в ожидании приезда счастливой хозяйки. И ради этого приезда мне пришлось допустить в святая святых – в наше гнездышко – уйму всякого народу. Тут уж ничего не поделаешь, появление детей вносило коррективы в наш быт, ставший уже привычным.
О том, что будет двойня, мы, разумеется, знали. Пусть нет здесь аппаратов УЗИ, но придворные доктора-акушеры в этом времени хлеб с маслом и черной икрой ели не зря, так что наличие в утробе двух будущих младенцев диагностировали вполне уверенно и достаточно рано. По крайней мере, достаточно для того, чтобы мы учли этот факт при планировании нашей будущей жизни и проектировании перепланировки дворца. Точнее, не одного Дворца Единства, а всех резиденций, где мы планировали жить во время наших вояжей по империям, включая Дом империи в Кремле, усадьбу Марфино, Зимний дворец в Петрограде, Ливадийский дворец, дворец Меллас, особняки на Мраморном острове и на острове Христа.
Впрочем, даже не имея информации о двойне, в масштабе работ вряд бы что-то принципиально изменилось, поскольку сразу планировалась реконструкция «на вырост», ведь Маша мечтала иметь большую семью, и мы с ней провели немало часов, обсуждая грядущую нашу жизнь и наш быт в многодетном формате. Впрочем, детей у меня и так как минимум трое. По крайней мере, официально. И, даст Бог, будут еще.
Благо я имел в буквальном смысле царскую возможность проводить любые реконструкции и прочие
Причем из казны на мои ремонты не выделялось ни копейки дополнительных ассигнований, поскольку оплачивать все свои хотелки я вполне мог из своего собственного кармана. Весьма объемного кармана, между прочим. Император и прежде был самым богатым человеком России, а уж сейчас и говорить не о чем. Тем более что, по сравнению с прочими моими инвестициями и операциями, расходы на реконструкцию и ремонты квартир выглядели сущей мелочью. Даже по сравнению со строящимися в Константинополе зданиями Фонда освобождения, инвестиционного фонда «Царьград» и концерна «Рюрик». Или по сравнению с возводимыми в Новой Москве высотками Императорского благотворительного фонда, инвестиционного фонда «Богатства России» и концерна «Моторы России».
Разумеется, я владел всем этим (и очень многим прочим) не всегда напрямую, или, официально, через Кабинет моего величества или то же Министерство двора и уделов. Во многих случаях я владел активами через ряд аффилированных структур, через всяческие фирмы-прокладки и посредством прочих подставных лиц, да так, что отыскать края было довольно сложно. А всеми ищущими острых ощущений тут же начинала заниматься моя служба безопасности, и особо глупые любопытные вполне могли получить персональную «премию Дарвина». Любопытство губит кота, как утверждают наши британские заклятые друзья. Nothing personal, just business.
Так что квартиры наши были лишь небольшим бытовым вопросом на фоне всего остального.
И, кстати, я официально объявил о том, что с нового финансового года средства на содержание двора и императорской фамилии из казны больше выделяться не будут. Будем жить по средствам.
И, да, я добровольно плачу установленные законом налоги со всех своих официальных доходов. Хотя и не должен по закону. И опосредованно плачу со всех своих неофициальных доходов от имени формальных владельцев этих активов. Так что пусть попробуют не заплатить остальные. Тем более те, кто должен.
Могу весьма не понять.
Впрочем, я отвлекся.
В общем, теперь менялась вся философия нашего жилища, поскольку, помимо «взрослой части», то есть нашей с Машей личной квартиры, появлялась еще и «детская часть», которая включала в себя не только детские спальни и прочие игровые-учебные комнаты, но еще и комнаты, отведенные под гувернера и гувернанток.
Плюс помещения для приходящих кормилиц, воспитателей и прочих учителей. Так что размеры наших квартир повсеместно ощутимо увеличились. Как и хлопоты, с ними связанные.
Хотя во «взрослую часть» ход для всех по-прежнему закрыт. Это по-прежнему наше с Машей личное пространство.
– Государь, пора.
Я кивнул камергеру двора барону Евстафию Елизарову, по совместительству служившему при моей персоне камердинером и шефом личной тайной службы.
– Да, сейчас идем.
И, обернувшись к присутствующим в квартире, объявил:
– Дамы и господа, я всех вас благодарю. Все свободны.
Короче говоря, все вон, как говорил один персонаж.
Обслуга быстро ретировалась, а я, в сопровождении Евстафия, отправился за женой. И за детьми.