"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Да, такие вот у нас дела. Вообще «американка» минувшей зимой устроила в Европе настоящий террор, не обойдя и высший свет континента. Много умерло и умирает до сих пор. Монархи держатся, хотя и болеют некоторые. Вот только Фердинанд Румынский помереть высочайше изволил, Царствие ему Небесное. Тот еще был… король. Ну, или никак, как говорится. О покойном-то.
Впрочем, сыночек его Кароль тоже еще тот король. Да, поговорка «как корабль назовёшь» не всегда работает. Монарх из него никакой. Слабый, порывистый, увлекающийся. Ох, натерпелась с ним моя племяшка Оля. И еще натерпится. Но мы пока можем только
Остается ждать. Хотя бы до августа. А там все возможно. Если, конечно, Оля родит наследника румынского престола, иначе придется искать другие варианты. Или снова ждать. Год, два, три…
Ники вот от своей Аликс дождался наследника лишь на пятом ребенке, через, считай, десять лет. Не возникнет ли такая проблема с Олей? Ведь есть же наследственность, предрасположенность и все такое. И хорошо, если не ошиблись те яйцеголовые умники в ушедшем будущем, которые утверждали, что гены гемофилии передались только двум дочерям Николая – Марии и Анастасии. И хорошо, если меня самого память не подвела в этом вопросе. Иначе – беда. Будут с Румынией у нас проблемы. Как и с Сербией. А это опасно.
Да, не всем везет обрести наследника сразу. Это очень серьезный аргумент для авторитета власти и стабильности в стране…
И тут к моей голой спине нежно прижались две обнаженные выпуклости.
Улыбаюсь блаженно и приветствую негромко:
– Доброе утро, любовь моя.
Смешок. Воркующий голос.
– О чем задумался, любимый?
– Думаю о том, как мне повезло с тобой.
Вновь смешок, уже более счастливый.
– Правда?
Серьезно киваю.
– Да.
Нежные руки скользнули вперед, и вот уже мое Солнце греет меня собой в полный свой рост.
Оборачиваюсь, пытаюсь игриво схватить в охапку.
– Ой! Аййй!!! Ты что делаешь?!!
Маша взвизгнула и вырвалась из объятий, потирая ушибленное место. На голом боку уже видно было наливающееся краснотой пятно.
– Больно же!!!
Она чуть не плакала.
Я растерянно и виновато смотрю то на нее, то на трубку у себя в руках. Блин! Как я про трубку-то забыл! Растаял от ласк, осел старый!
– Прости, солнце, я не хотел…
Жена пыталась заглянуть себе за спину, желая увидеть пострадавшее место, но у нее не получалось так изогнуться. Крутясь, она бурчала хмуро:
– Трубкой своей… Утро доброе… Это же надо было додуматься! Крови нет хоть? Принеси зеркало!
Вернувшись на балкон с зеркалом, я заверил:
– Нет-нет, там просто синяк будет.
Маша поглядела в отражение и всплеснула руками:
– Ну вот! Мне только синяка не хватало! Что люди скажут? Будет теперь весь высший свет шептаться, что меня муж бьет!!!
Женщины! Пусть даже и императрицы.
Удивленно возражаю:
– А кто же это тебя увидит голой?
Императрица посмотрела на меня как на идиота.
– Здравствуйте вам! А фрейлины? А одеться-переодеться? Пусть не голой, но как не прячься, бок неизбежно кто-то увидит! Пойдут толки, пересуды, да и визжала я от боли на пол-острова! Наверняка кто-то слышал. Даст Бог, не поймут, откуда был этот вопль, но если еще
М-да, неудобно получилось. Желая хоть как-то смягчить ситуацию, шучу:
– Хорошо хоть горячий табак не вывалился на кожу, а то бы сказали, что я…
Но, перехватив становящийся опасным взгляд жены, тут же затыкаюсь и спешно сдаю назад:
– Любовь моя, прости дурака, несу всякую чушь.
С этими словами вышвыриваю трубку с балкона. Где-то внизу послышался чей-то вскрик.
Вздыхаю:
– Нет, сегодня точно не мой день. Прости.
Маша сокрушенно покачала головой.
– Нет, ты точно не в себе. То крики, то трубка… А если пожар? А если покалечил кого?
– Трубкой трудно покалечить.
Ироничное:
– Да? Правда??!
Плюс ехидное:
– А если кто-то решил посмотреть, кто же там вопит сверху, в царских покоях?
Да, сегодня точно не мой день. Но очень насыщенный и ответственный.
Видимо, уловив своей женской интуицией что-то в моей душе, она смягчилась.
– Ладно, теряем время на всякие глупости, а тебе скоро уезжать. Вот только не знаю, как нам быть с моей саднящей спиной?
Последнюю фразу она произнесла с ноткой игривости.
– Поверь, любимая, мы что-нибудь придумаем.
Подхватываю ее на руки и несу в спальню. Жена ощутимо напряглась, ожидая новых неприятностей от неудачника дня, но Бог был милостив, и цель была благополучно достигнута. И основная цель – тоже.
В общем, все окончилось благополучно. Глаз трубкой я, к счастью, никому не выбил, все живы, пожара тоже не случилось. Ну, разве что пожар пылал в нашей постели, но дикарскому методу добывания открытого огня трением мы так и не научились. К счастью. А то с моим сегодняшним везением запылал бы весь особняк…
РУМЫНИЯ. ЗАМОК ПЕЛЕШ. КОРОЛЕВСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. 6 мая 1919 года
Ольга массировала виски. Какой тяжелый вчера был день. День тревог и неопределенности. Мостовская отбыла назад в Константинополь, увозя ее формальный ответ, полный пустых обтекаемых фраз и слов благодарности. Слов, которые лишь подтвердят ее растерянность и растущее отчаяние.
Константинополь. Как и многие века назад, этот город вновь стал центром европейской политики. По крайней мере почти вся политика на Балканах делалась сейчас именно там. Лондон слишком занят внутренними вопросами, Орлеану сейчас вообще не до балканских дел, а тот же Берлин, с утратой влияния на Болгарию и бывшую Османскую империю, лишь начинал заново выстраивать отношения, пытаясь восстановить прежние связи и возобновить интерес к Германии групп влияния в разных странах региона.
Нет, первую скрипку тут сейчас играла Россия, которой та же Италия, не колеблясь, передала роль главного куратора Балкан и Малой Азии. Это и понятно. Невзирая на промышленный и финансовый потенциал, Италия не имела ни такой армии, ни, главное, такого количества населения, чтобы претендовать на изменение всех раскладов на землях бывшей Османской империи. Свои бы новые земли заселить. К тому же и в Новоримском Союзе Россия была основной силой, что означало для остальных необходимость согласовывать свою политику с линией, которую нынче принято именовать «официальной Ливадией».