"Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17
Шрифт:
Нет, какие-то успехи уже были налицо, но система пока не сложилась, и работа оставшихся в строю сотрудников больше напоминала хаотическую суету во время пожара. Та же работа охранного отделения была скорее направлена на попытку восстановить свою организацию, чем на исполнение своих прямых задач.
А тут еще повеление императора срочно собрать все материалы на тех, кто так или иначе участвовал в заговорах против короны. А под это определение подпадала половина столицы! Почти весь высший свет можно записать в списки участников или
– И все же, господа, крыса, загнанная в угол, бросается на того, кто ее туда загнал. Все эти папки прекрасны, но…
Министр Глобачев указал на огромный стол для совещаний, на котором были разложены сотни толстых папок.
– Но не слишком ли торопится государь?
Командир Отдельного корпуса жандармов генерал Курлов пожал плечами.
– Тут, Константин Иванович, главный вопрос в том, кто первый нанесет удар. Эту гидру можно победить, только отрубив все головы сразу. Мешкать никак нельзя.
– Да, Павел Григорьевич, тут трудно не согласиться. Но только вот сил у нас пока маловато, для удара первыми. Тут бы все это добро не дать уничтожить. Я ведь не случайно затребовал в Военном министерстве пять пулеметов вдобавок к строевой роте столичного жандармского дивизиона, который сейчас, как вы имели возможность убедиться, охраняет не только это здание снаружи, но и все ключевые места и, в особенности, мою приемную.
– О да, пулемет в приемной произвел на меня неизгладимое впечатление, Константин Иванович!
– Вы, Николай Степанович, напрасно иронизируете. Эти папки хуже склада взрывчатки по своему убойному действию.
Батюшин поднял руки.
– Отнюдь, я не иронизирую вовсе. Я знаю множество людей в том же Таврическом дворце, которые душу продадут не задумываясь ради возможности все эти дела отправить в паровозную топку. И нас заодно.
Конечно, кое-какая информация поступала к ним и сейчас. Например, они точно знали о том, что именно в эти минуты в Таврическом дворце началось некое заседание группы депутатов Государственной думы, которое, возможно, и не привлекло бы к себе пристального внимания присутствующих, если бы не некоторые странности, такие как ночное время заседания и состав его участников, на каждого из которых на столе министра лежала не одна папка.
– К сожалению, команды на их арест мы пока не получили.
Курлов предупреждающе поднял руку.
– Тише, господа! Слышите?
Все прислушались. В тревожной ночной тишине в отдалении звучали выстрелы.
– Где это, как думаете?
Глобачев неопределенно пожал плечами.
– Где угодно. Судя по всему, где-то в центре. Точнее сказать трудно. Равно как и определить, что там происходит, мы опять же не можем. Возможно, где-то в казармах все-таки дошло до стрельбы. Сейчас будем пытаться выяснить. В любом случае нужно принять меры по усилению охраны этого здания.
Петроград.
5 марта (18 марта) 1917 года.
Около полуночи
Генерал Ходнев вот уже несколько минут крутил ручку телефонного аппарата, пытаясь дозвониться до Зимнего. Стрельба за окном стала тише и приглушеннее, хотя ее интенсивность заметно увеличилась. Было очевидным, что бой уже идет внутри здания.
– Ваше превосходительство!
Ходнев обернулся, не отнимая трубки от уха.
– Докладывайте, штабс-капитан!
Сафонов щелкнул каблуками.
– Ваше превосходительство! Комендантская рота поднята в ружье. Прикажете выступать?
В этот момент в Зимнем подняли трубку.
– Ходнев у аппарата!
– Здесь генерал Иванов…
– Николай Иудович! – Ходнев не стал тратить время на вступления и задал самый главный вопрос. – Что с государем?
В трубке возникла секундная пауза, и сквозь шумы связи были ясно слышны пулеметные очереди и многочисленные винтовочные выстрелы. Наконец Иванов глухо ответил:
– Мы не знаем, где государь…
– То есть как? – опешил Ходнев. – Что у вас происходит? Кто стреляет?
В этот раз генерал Иванов ответил сразу:
– Зимний блокирован, и большая часть дворца занята мятежниками!
А затем зло бросил:
– Мы атакованы ротами Финляндского запасного полка, вашего драгоценного Финляндского полка, милостивый государь военный комендант Петрограда!
Лицо Ходнева вспыхнуло, как от пощечины. В словах Иванова явственно звучало прямое обвинение в случившемся самого Дмитрия Ивановича Ходнева. Лично и персонально. И как выходца из лейб-гвардии Финляндского полка, и как вновь назначенного государем военного коменданта столицы.
Иванов меж тем продолжал «рубить»:
– Мы пока держимся, вашими молитвами. Я сейчас буду посылать к вам устойчивые части, и готовьтесь к деблокаде здания. Но не вздумайте начинать штурм дворца без моей команды – в Зимнем больше тысячи раненых, и где-то во дворце государь! Быть может, он соизволил посетить залы госпиталя или находится в других помещениях дворца. А может, он в руках мятежников. В любом случае штурм может быть опасен для жизни императора. Повторяю, без моей команды никаких действий! Ждите сигнала! Извольте выполнять, милостивый государь!
На этом связь прервалась. Ходнев некоторое время смотрел в сторону выходящего на Дворцовую площадь большого окна. В ночной тьме был слабо виден темный Зимний дворец, и лишь слабое фиолетовое свечение ночных ламп вычерчивало силуэты окон. Лишь в некоторых помещениях огромного здания сквозь стекла бил желтый электрический свет, словно огни океанского лайнера. Вокруг дворца сновали какие-то тени, звучали команды, слышимые даже сквозь канонаду перестрелки внутри Зимнего.
– М-да, ситуация…