Новый Мир (№ 3 2010)
Шрифт:
Кто жил за этими окнами? Мне представлялась пожилая пара, “с судьбой”. Он, знаменитый советский карикатурист или поэт-песенник. Звезда оперетты, кумир 60-х — она. Не торгуясь, выкупили его родовое гнездо. Или ее, не важно.
“Детей нет, воспитывают внука”.
Родителей внука я сразу похоронил в автокатастрофе.
Снова и снова оглядывая террасу, я хотел верить, что эти люди сидят рядом. Заказывают десерты или кофе — как эти
…Художник улыбался тому, что рассказывала “маечка”, показывая глазами на мой карман (это была его черта: играть лицом две роли).
Я вынул телефон, нажал кнопку.
“Nomer mertvogo cheloveka”, — говорилось в сообщении.
Художник всегда писал латиницей.
На следующий день после того, как жену забрали в клинику, в контору позвонили.
— С вами говорит младший следователь… — далее шла нелепая, гоголевская фамилия. — Мы хотели задать несколько вопросов господину…
В трубке зашелестели бумагами.
“Соединяет с кем попало…” — Я погрозил секретарше.
— Еще раз, откуда?
Откашлявшись, тот представился полностью, сделав ударение на последнем слове: “…по борьбе с экономическими преступлениями ”.
— Нас интересуют счета… — Он начал перечислять реквизиты, даты. — Сегодня можете подъехать?
Я отказался, сославшись на семейные обстоятельства. А внутри все похолодело, сжалось. Мышцы лица парализованы, губы не двигаются.
— Жена рожает… — выдавил.
На том конце вздыхали.
— Завтра в девять у вас — нормально?
Несколько минут я сидел без движения, сжимая мокрую от пота трубку. Потом резко повернулся в кресле. Пять пар испуганных глаз смотрели из-за мониторов. Что я мог сказать им? С этого момента наша судьба висела на волоске. И людям, которые только что звонили, ничего не стоило перерезать его.
Следователем оказалась толстая девица. Села без приглашения, поправила аккуратный пучок на затылке. Выложила красные папки с файлами. Чай, который принесла девочка, не тронула; сразу перешла к делу. Уверенная, хамоватая. Только очки поправляет, как школьница.
“ Пышка, и на такой должности… — Я с тоской оглядывал одутловатое лицо. — Кому она мстит? Кому и что доказывает?”
Наверное, в жизни, самом составе, что-то переменилось.
“А я со своими книгами не заметил”.
Она говорила без остановки, быстро пережевывая каждое слово. Я обещал поднять бумаги, отчеты; указать имена и фамилии. А сам лихорадочно соображал, в чем дело. Где произошла ошибка.
В
— Нам нужен человек — с кем вы работали? — твердила “пышка”. — Телефон, имя. Пока у вас есть время.
— Разумеется. — Я изображал на лице беззаботную улыбку.
“Но как давать взятку? Сколько? Кому? Не этой же…”
Прошло минут десять, вокруг по-прежнему гудела публика — возбужденно, празднично. Хотя какой сегодня праздник? Декорация прежняя, просто в дыры на холсте смотрят новые лица.
— Ну, как она?
Плетеный стул хрустнул, заскрипел.
— Без изменений, ждем. — Я придвинулся.
Их столик сразу оккупировала новая пара.
— Мне тут посоветовали… — Художник скинул звонок, прошелся языком во рту. — В общем, нужен телефон мертвого человека.
Он обвел рукой террасу, и несколько голов тут же повернулось в нашу сторону.
— Никто ведь не знает, чем на самом деле занимаются эти люди?
Действительно, договора в таких конторах составляли от фиктивного имени, часто по ворованным документам. Сама фирма существовала две-три недели, после чего меняла реквизиты или надевала вывеску туристического агентства. Реальным оставался только один человек — тот, кто стоял за схемой. Конечно, я знал этого человека, однако выдать его означало подписать приговор себе, и на это они тоже рассчитывали.
“Но где взять этот номер?”
— Как только выяснят, что человек врезал дуба, — все, дальше копать не будут.
В темноте его глаза отливали желтизной, как стекла на витринах.
— Почему?
— Потому что мы не ЮКОС, проще взять за жабры новых. — Сиденье под ним снова затрещало, он откинулся. — Таких, сам знаешь, — как семечек. Хоп?
Нервничая, он часто вставлял азиатские словечки.
Я запрокинул голову, посмотрел на балкон. На посетителей, каждый из которых теперь выглядел мишенью. Снова наверх.
— Ты как, на связи? — Он нетерпеливо постучал по столику пепельницей. — Надо что-то делать, товарищ…
Голуби на балконе исчезли, окна по-прежнему наглухо зашторены.
— Скажи, кто была эта девушка?
…Чеки из магазинов и посадочные талоны, провода зарядных устройств и счета за Интернет, багажные квитанции и коробки от дисков — барахло лежало в письменном столе вперемешку, залитое чем-то желтым. И я перечитывал записные книжки и ежедневники. Изучал жизнь, прожитую по безупречной схеме.