Новый мир для Антимага

Март Артём

— Чего стал? Топай! — дернул поводок хозяин животного. Бедный кошмей аж высунул язык, но сдвинулся с места. Я нахмурился.

— Что вам угодно господа? — С беспокойством в голосе проговорила девушка-регистратор.

— Вы что, меня не слышали? — Набычился с ходу беловолосый парень с квадратной челюстью, который был хозяином кошмея, — мне нужен номер с открытой мансардой! У Моли, — указал он на кошмея, — внезапно начался брачный период и по ночам она воняет мускусом! Жить с ней в одном помещении решительно

невозможно!

— Я… я… — растерялась девушка.

— Эй, — посмотрел я на парня исподлобья, — давай полегче с ней.

— А ты кто… — другой, пониже и с каштановыми волосами сделал ко мне шаг.

Я тут же метнул в него холодный взгляд. Парень явно хотел сделать и второй шаг, но увидев мои глаза, замешкался. Остановился, — не вмешивайся не в свое дело! — Уже не так уверенно сказал он.

— Тихо, Борх, — неприязненно посмотрел на меня беловолосый, — побереги пальцы. Нам завтра играть.

— Это очень правильный совет, — сказал я, — будет здорово, если ты сам ему последуешь. Но лучше сделай голос на пол тона тише. А то может тебе завтра петь, а ты охрипнешь.

Он ничего не ответил, только сжал пухлые губы. Посмотрел на девушку.

— Я требую поменять мне номер.

— Эм… — замялась она, — последний номер с открытой мансардой забрали. Только что.

Белобрысый гневно выдохнул. Потом выпятил грудь, и надменно заговорил:

— Мое имя — Витольд Марк фон Липский, сын барона Марка фон Липского. Я дворянин. И тот, кто занял мой номер с мансардой, должен немедленно его вернуть.

— Кажется, — усмехнулся я, глядя на каштанового, — ты был не прав, дружище. Я влез как раз в свое дело.

Все вчетвером (даже кошмей), удивленно посмотрели на меня.

— Потому что последний номер с мансардой на этаже, — продолжил я, — занял я.

Глава 6

— Ты? — Белобрысый вздернул подбородок. Нахмурился, — тогда ты немедленно должен обменяться со мной номерами.

— Нет. Не должен, — хмыкнул я, — и не буду.

— Это еще почему? — Искренне удивился Витольд Марк фон Липский, сын барона Марка фон Липского, — что значит, не будешь?

— Не буду, — пожал плечами я, — во-первых, нужно думать, когда берешь кошмея с собой в поездки. А во-вторых, попроси ты нормально, Витольд Марк фон Липский, я бы еще задумался. Но твой тон что-то совсем отбил у меня всякое желание идти навстречу.

— Ты вообще кто такой? — Не выдержал каштановый, — кто такой, что говоришь так с высокородным? — Он принялся оглядываться на своих дружков, как бы ища поддержки, — оборвыш какой-то!

— Ты вообще дворянин хоть? — Вклинился коротко стриженный брюнет, худощавый, но поджарый.

— Я б на твоем месте, — начал белобрысый, — постыдился даже заговаривать с нами.

Окинув каштанового взглядом, я хмыкнул.

—

Мой покойный дедуля однажды сказал замечательную фразу, — нахально усмехнулся я, — «Любая высокородность легко перечеркивается говнистострью характера.» А тут таким душком веет, — теперь я окинул взглядом всю группу, — что еще непонятно кто воняет сильнее. Ты, с дружками, или кошпей, — я глянул на девушку, — я бы побеспокоился за кошпея.

Блондиночка-регистратор даже хохотнул, но когда увидела, как на нее смотрит белобрысый, аж побледнела.

— Ну все, вахлак, — решился каштановый, — своими ногами ты не уйдешь.

Он решительно зашагал ко мне, закатывая рукава.

— Господа, прошу! — Заволновалась девушка, — иначе я вызову охрану!

— Не стоит, — посадив Коржика на столешницу, отстранился я от стойки, повел плечами, разминая мышцы, — я все улажу.

Хитрый каштановый явно умел драться. Более того, он проходил подготовку по рукопашному бою. Это я понял по тому, как он движется и что собирается делать.

Замахнувшись левой, он тут же ударил правой, целя в лицо. Его глаза округлились, когда я легко ушел от удара, а потом ударил сам.

Кулак полетел так быстро, что казалось в воздухе засвистело, а потом хлопнуло. Моя рука замерла за пару сантиметров до его скулы. Каштановый испуганно уставился на кулак. Остальные аж вздрогнули.

— Сломана лицевая кость, — проговорил я холодно, — и, возможно, глазница.

— Ах ты! — Крикнул он и попытался схватить меня за руку.

Я легко вывернулся, ушел чуть вправо. Ударил. Костяшки замерли за пару сантиметров до челюсти каштанового.

— Выбитый зуб. Сломанная челюсть, — сказал я.

Каштановый медленно перевел взгляд с кулака на меня, не поворачивая головы. На его лбу выступила испарина. А потом он бестолково дернулся. На осмысленное действие это было не похоже. Скорее просто рывок отчаяния.

Широкий удар прошел над моей головой. Я поднырнул, а потом выпрямился, выбросил руку. Кулак оказался у солнышка парня. Мы замерли.

Тот уже, будто ожидая подвоха, стал искать глазами, где же замерла моя рука.

— Ниже, — улыбнулся я.

Парень посмотрел на свою грудь.

— Два сломанных ребра и травма диафрагмы. Ну и отбитый копчик.

— А почему отбитый копчик? — Недоуменно спросил он.

Я мгновенно подался вперед. Схватил его за руку и шею. Бросил через себя. С забавным щелчком каштановый грохнулся на задницу.

— У-у-у-у-у-у… — Скривившись, потянул он.

Щелчок копчиком был таким громким, что все, кто были в холле, уставились на нас.

— Все в порядке господа! — Громко сказал я, — помогая ошарашенному каштановому встать, — господин музыкант просто упал. Упал, а перед этим не уважительно обошелся с дамой. Так что он сейчас извинится.