Новый Мир - Золото небесных королей
Шрифт:
– Ну?
– Дагобер продолжал пристально смотреть на Рагдая.
– Придумал ответ?
Рагдай, ощущая жар в затылке и лёд в груди, почти уже услышал, как Стовов неосторожно переспрашивает Хитрока:
– И про золото сказал Крозек?
Однако Стовов сказал другое:
– За битьё наших лазутчиков должно получить нам виру.
Элуа покосился на короля, юноша в шкуре прекратил жевать зелень и вытянул шею, ожидая перевода на франконский.
– Не буду скрывать, мой король, ходили они к болгарскому кагану искать службы, - придавая голосу некоторую досаду, ответил наконец Рагдай, поднимая на короля прояснённый взгляд.
– Чего?
–
– Чего скрывать, болгарский каган щедр, - развёл Рагдай ладони, переходя на склавенский.
– Хитрецы.
– Дагобер отвернулся.
– То, говорят, послали лазутчиков в долину - вернулся один, то, говорят, к кагану - вернулись двое и полоумный фриз с ними.
Элуа пожал плечами:
– Это всё равно, клянусь палицей Геркулеса, мой король. Пустить их в Пражу, чтоб Само отхлынул защищать своё гнездо, подставив нам вытянутую шею, или перебить этих скифов. Всё одно. Говорят, говорят...
– Великая корысть и познание небесного полнит их, - неожиданно сказал на латыни юноша в леопардовой шкуре, и прозрачный, ледяной отзвук серебряных колокольцев его голоса некоторое время летал вдоль гобеленов.
Дагобер, хмыкнув, пошёл обратно к трону, мотая косицами по шёлковой гороподобной спине. Сел, взяв в кулаки собачьи головы подлокотников.
– Пойдёте с Миробадом. Нападёте на Пражу. Пожжёте мосты вокруг. Рабов не брать. Женщин бесчестить, детей выгнать на гати. Больше огня. Пойдёте как торговые обозы. Миробад распорядится о повозках, быках, корзинах с землёй. После каждый воин получит безан. Вергельд за плеть дам. Убегать не думайте. Не уйти. Отыщетесь. Скажи своему князю - хитрец.
– Мы сделаем это, мой король.
– Рагдай приложил ладонь к гулко стучащей груди. И сквозь звон в ушах расслышал следующие слова Дагобера:
– Ступайте. А ты, Элуа, распорядись, чтоб Буртассон тотчас ехал в Аквитанию, в Тулон, захватил Садиона, будто за кражу чужих рабов или ещё за что, пусть придумает, и Радегонду змею пусть захватит, перевезёт к майордому Эго, в клетке, до моего возвращения...
Миробоад кивком отодвинул в стороны от полога безмолвных железных воинов, развёрнутой ладонью указав дорогу, и, подняв тяжёлую, пыльную ткань, сказал:
– Идите за мной.
Глава двадцатая
САРАНЧА
Утренний воздух, показавшийся морозным, был переполнен слепящим солнцем, небесной синью, ветреными шорохами и запахом сохнущей травы. Вдали, над мерцающим телом Моравы, гнулась отчётливая радуга, и красного в ней было больше, чем синего. Обыденно сновали ласточки и стрижи, хороводили и перекликались. В безумной высоте над ними, между рваными белыми облаками, неподвижно висел чёрный надрез острых крыльев. Видно было, как от мёртвого поля, через холмы, в сторону Ольмоутца, плывёт многочисленная воронья стая, а через неё к земле раз за разом падает орёл, бессильный перед хладнокровным множеством воронов. Оглушительно звенела саранча. Спины окружающих холмов трепетали яркой зеленью и жёлтыми пятнами сухого вереска.
Поскользнувшись в зловонной куче, Рагдай наконец заметил вокруг себя чадящие дымы костров, пыльные скаты шатровых крыш и ниже железные шапки, копны рыжих, чёрных, ржаных волос, вязанных в косицы или стянутых поперёк лба, прилипающих к потным лицам, иссушённым солнцем, коричневым, как сосновая кора, и бледным, тонкокожим, со змейками синих жил. Одни лица были молодые,
Миробад предостерегающе оскалился, и железные воины сразу преградили всему живому вход в шатёр Дагобера. Толпа, роящаяся на утоптанной земле перед шатром, громыхнув, подалась назад, образуя проход.
– Где король, дай посмотреть!
– Это те моравские друиды, что подменили вчера короля!
– Вон тот и есть Железный Оборотень!
– Да нет, это Миробад, майордом короля, оборотень тот, в чёрном!
– Смерть Ирбису!
– Он принял этих венедов раньше, чем посланца Отта!
Среди франков стояли, надменно задрав чёрные кучерявые бороды, торговцы сирийского обличья, в островерхих шитых бисером шапках и увешанные нефритовыми чётками, чехлами трубками, содержащими папирусы, писчие палочки и штили. По другую сторону в толпе выделялись несколько старцев в белых льняных одеждах и шкурах тура, с замысловатыми бронзовыми оберегами, резными посохами и длинными бородами. Видимо, это были волхи, прибывшие о чём то просить франконского короля. Тут же двое краснолицых, свирепого вида франков держали под руки обмякшее тело пленника: голова его висела, на теле никакой одежды, кожа в бурых подтёках запёкшейся крови. Рядом с пленником стоял молодой узколицый безбородый франк, высокого роста, в ромейском шлеме с гребнем коротких красных перьев и в чешуйчатом панцире с затёртой позолотой.
– Разорвись спина!
– буркнул Стовов, касаясь плечом плеча Рагдая и щурясь от яркого солнца.
– Они что, нас все ждут?
– Они к королю, - отозвался Рагдай.
– И теперь ты, князь, служишь Дагоберу.
– Кто сказал?
– Стовов остановился на полпути, развернулся, концом ножен задев колено одного из гологрудых франков, отчего тот, охнув, согнулся.
– Король.
– Рагдай тоже остановился, зевнул, наморщив лоб.
– Мы идём на Пражу, город Само. Нас тут никто не знает. Дагобер с Само открытой ссоры не хочет, а смуту затеять желает. За это нас оставят в живых. Тех, кто вернётся с пражских болот...
– Кудесник умолк, увидев, как Миробад останавливается и поворачивает голову так, словно хочет их подслушать.
– Пусть гриву коня моего сожрёт этот король, - пророкотал Стовов, но от странного взгляда Рагдая осёкся.
– Устал говорить с тобой, князь. Потом, - почти не разжимая губ сказал кудесник, ощущая, что гомон толпы становится громче и плотнее.
– А ты, Хитрок, не говори ничего тут. Думаю, Миробад, франк этот, понимает склавенский, как и король.
– Не стойте, идите за мной, - с некоторой угрозой сказал Миробад, косясь на огромного франка, отделившегося от толпы и надвинувшегося на Стовова.