Новый мир. Книга 3: Пробуждение
Шрифт:
— Полноте, сэр! — отмахнулся от явно утрированных дифирамбов смутившийся майор. — Я категорически не принимаю похвал в свой адрес. Я лишь винтик в механизме. Как и вы. Как все мы. Один в поле не воин. Так было тогда. Так осталось и сейчас. Победа состоит из самоотверженности миллионов наших мужчин и женщин, на фронте и в тылу, каждый из которых заслуживает гордости и благодарности.
Я заметил, как взгляд Фрэнка слегка затуманился, будто он отвлекся на какую-то информацию, невидимую зрителем, которую он получил через нанокоммуникатор.
— Агнесса Рахадхаби, Indosiar. Майор, мы не будем отнимать много вашего времени. На фронте вы
— Да, спасибо за эту возможность, мэм. Я действительно хотел бы сказать кое-что.
Все вокруг навострили уши.
— Эта война, принесшая нам так много горя, еще не закончена, — собравшись, Джакоби начал изрекать то, ради чего режиссеры этого военного шоу, я уверен, и приказали ему «случайно» явиться на «Высоту 4012» этим вечером. — Мне больно говорить это. Но сердце подсказывает, что еще многим моим братьям и сестрам по оружию, которые, казалось бы, уже так близки к возвращению домой, придется принести суровую дань кровью, прежде чем озверевший враг прекратит свою бессмысленную агонию. Многие из бойцов сейчас слышат меня. И я хочу сказать им две вещи.
Сделав паузу, во время которой положил руку на плечо одному из своих людей, сидящих рядом, и посмотрев на десантников, внимающих его речи, Фрэнк продолжил:
— Я буду рядом с вами, парни. Я буду там, на передовой, где будете вы. И я отдам жизнь за нашу победу, если понадобится. А знаете, что согревает меня? Это вторая мысль, которую я хочу донести. Меня согревает сознание того, что я сражаюсь за правое дело. Понимание того, что моя грудь прикрывает наших жен, детей, пожилых родителей. Что я веду себя так, как подобает мужчине. И меня согревает вера в то, что на нас смотрит Господь Бог, благословляя наш тяжелый, но необходимый труд. И что каждого из нас, если такова судьба, он примет к себе с распростертыми объятиями…
— Вот черт, — непочтительно выразился я шепотом, не дослушав.
— Что такое, сэр? — встревожился Орфен, узнав эти интонации.
— Там наверху, похоже, решились на штурм, — горестно вздохнул я.
— С чего вы взяли, сэр? — шепнул легионер.
— А к чему еще эта речь? Похоже, пропагандисты решили морально подготовить кое-кого ко встрече с Создателем.
— Вы уверены?
— Хотел бы я ошибаться.
На заднем фоне Джакоби наконец закончил. Некоторое время в зале царила оглушительная тишина. Затем кто-то из десантников начал первым медленно хлопать в ладоши. Несколько секунд спустя одиночные хлопки уже превратились в бурю оваций.
Аплодировали все, кто находился в баре. Некоторые люди поднимались на ноги. Даже Росомаха, прослушавший интервью от начала до конца, с несвойственным ему почтительным видом смыкал свои мозолистые ладони. Две девицы из «Красного креста» хлопали, попутно вытирая слезы. Бармен Рави крикнул, что майор до конца времен будет угощаться на «Высоте 4012» бесплатно. Молина аплодировала от всей души, и кричала «Слава!» Я тоже захлопал, чуть более вяло, нежели остальные. Ко мне присоединился Орфен.
Оглянувшись, я заметил, что совсем не аплодирует лишь один человек, притаившийся в задних рядах журналистской братии. Это была сухощавая, раскосая журналистка с длинным носом и узкими проницательными глазами, сощуренными, будто у прицелившегося
Казалось, что на этом интересные события вечера исчерпаны. Берни и его коллеги, кажется, приготовились расходиться, предвкушая, какие замечательные сюжеты каждый из них сможет сегодня смонтировать. Джакоби еще несколько раз улыбнулся в объективы, пожал множество рук и обменялся любезностями с нескольким подошедшим к нему людьми, включая десантников, Молину и генерала из 60-ой дивизии, и даже любезно дал автограф покрасневшей до пят сестричке из «Красного Креста».
— Хорошо, что у нас есть вы, ребята. Силы специальных операций! — воскликнул Андерсон, когда раздача автографов, аплодисменты и благодарности наконец стихли. — Да благословит вас Бог!..
— Ну что, кажется, шоу окончено, — заметил я, тоже собираясь вставать.
Каково же было мое удивление, когда воцарившаяся вокруг идиллия вдруг была непочтительно нарушена.
§ 4
— А что, настоящих вопросов сегодня задавать не разрешено?
Провокационный вброс произвела та самая особа, что только что сверлила меня взглядом. Голос у нее оказался под стать внешности — настырный и пытливый, будто специально сгенерирован для острых и неудобных вопросов.
Керри Райс бросила на нее надменный взгляд и устало закатила глаза.
— С кем имеем честь?.. — на правах здешнего старожила спросил Андерсон.
— Фи Гунвей, Independent, — коротко ответила пронырливая азиатка, ничуть не смутившись.
— И о чем же вы, позвольте спросить?.. — красноречивыми движениями бровей намекая, что замухрышке из какой-то там дрянной газетенки стоило бы заткнуться, пока она не огорчила ничем важного гостя, притворно мягко спросил Берни.
— О чем же, как не о той самой операции, которую вы здесь уже столько раз упомянули?! — противным ультразвуком прозвенела Фи Гунвей. — В этой истории осталось столько тайн и недомолвок! Может, вы наконец прольете на них свет?!
В ее голосе было так много требовательности и язвительности и так мало почтения к ветерану, что некоторые из ее коллег, включая Берни, с трудом смогли сдержать гнев. На нее тут же поползли удивленные и возмущенные взгляды. Сложно было представить себе нечто более неуместное, чем ее критичный тон, после произнесенной только что блестящей и душещипательной речи, цитаты из которой так и просились на первые полосы. Я заметил, как две девицы их «Красного Креста» с разгневанными личиками шушукаются, а группа лощеных штабистов сжимают кулаки с таким видом, будто готовы вскочить из-за стола и броситься защищать честь их боевого побратима.
— Бог с вами, коллега! Майора уже замучили вопросами об этом, — добродушно, но с нажимом отозвался Берни Андерсон, взглядом дав ей понять, чтобы никому не известная выскочка, которую вообще неведомо как пустили на «Высоту 4012», знала свое место. — По-моему, все было давным-давно и вполне доходчиво…
— Я не у вас спрашиваю! — грубо перебила та самопровозглашенного корифея военной журналистики, ничуть не смутившись. — Майор Джакоби! Вы утверждаете, что во время операции «Скайшредер» ваша штурмовая группа действовала самостоятельно, без какой-либо поддержки?