Новый мир. Книга 5. Возмездие

Забудский Владимир

На прикроватном столике стоял медный поднос, на котором принесли завтрак — глиняную миску с супом из батата. Ослабленный голоданием желудок все еще неоднозначно реагировал на нормальную еду, и перегружать его не следовало. Лишь раз в жизни я весил еще меньше, чем сейчас — в 93-м, после того, как вышел из почти годичной комы.

Новости обо мне закончились — настал черед новостей спорта. Потянувшись к пульту и сделав звук потише, я покачал головой, выражая крайнее удивление от того, что обо мне идет речь на одном из основных телеканалов, несмотря на все, что происходит сейчас в мире. Жест был адресован

человеку, сидящему на пуфике рядом с моей кроватью с чашкой чая в руках.

— Я горжусь тем, кем ты стал, Димитрис, — сказала Клаудия Ризителли.

На ней была черная паранджа, которую она приоткрыла, лишь оказавшись в помещении, чтобы ее лицо не было идентифицировано в случае слежки. Волосы были собраны сзади в косичку. Макияжа на лице было лишь на тот минимум, отсутствие которого уже не могла себе позволить женщина хорошо за сорок. Моя бывшая преподавательница английского не была похожа на лидера ячейки Сопротивления, точно так же, как она в своё время не была похожа на агента разведки Содружества. Даже сложно было поверить, что оба этих факта её биографии были правдивы.

В комнату неслышно проскользнула кроткая старуха, плотно закутанная в традиционный арабский хиджаб. Гостеприимно и почтительно она преподнесла чашку с горячим чаем Клаудии и, получив благодарный кивок, тихо удалилась.

— Могу лишь представить, как гордились бы твои родители, — добавила итальянка, отхлебнув чаю.

— Клаудия, Бога ради. Ты говоришь так, словно я окончил школу с золотой медалью, — поморщился я, взмахом руки попросив ее воздержаться от дифирамбов.

— Я счастлива, что к тебе наконец начало возвращаться чувство юмора. Да и появившейся у тебя набожности сложно не порадоваться, — иронично усмехнулась та.

— По части чувства юмора, я гляжу, мне до тебя далеко, — пробормотал я.

Я не знал точно, где мы находимся, и о подробностях не допытывался. Кажется, Средняя Азия. Должно быть, территория одного из слаборазвитых и слабозаселенных государств-сателлитов Евразийского Союза. В полудиких захолустных поселениях на здешних пустошах было легко затеряться. Если, конечно, не показываться на улице, где спутники могут распознать тебя по лицу и отметить как цель для точечного удара.

Около двух суток я провел в этой комнате в строгом постельном режиме, выходя лишь в туалет, и даже это поначалу стоило мне немалых усилий. Я отсыпался по 16–18 часов в сутки, исправно принимал лекарства, необходимые, чтобы побороть инфекцию в организме, и понемногу приучал свой желудок к диетической пище, которую готовила для меня здешняя хозяйка.

Кроме старой женщины, не знающей ни слова на английском или другом из известных мне языков, общаться в доме было не с кем. Когда я попробовал показаться на крыльце дома, во дворе которого было слышно блеяние коз, старуха недовольно замахала на меня руками и затараторила что-то, жестами призывая оставаться в доме.

Я смутно помнил, как Джером исчез, сказав на прощание, что обо мне тут позаботятся, а он вернется при первой же возможности. Но с тех пор его не было, а средств связи с собой он мне не оставил.

Когда пошли третьи сутки, мне стало заметно лучше. Мертвенная слабость и сонливость немного отступили. Впервые я поднялся с кровати не только для похода в туалет, но и для того, чтобы

попробовать слегка размять затекшие конечности. Разминка сразу показала — я был очень слаб, и на восстановление уйдет много времени. Но, по крайней мере, шестеренки моего мозга наконец зашевелились.

За эти дни я получил общее представление о том, что происходило в мире за те 4 месяца, что я был оторван от реальности, благодаря телевизору в комнате. Его я смотрел большую часть времени, которую не спал.

Протектор последовательно продолжал жесткие репрессивные меры против Консорциума и его сторонников, пытаясь свести к минимуму влияние олигархов на территории Содружества во всех сферах. И столь же последовательно встречал ожесточенное сопротивление.

Консорциум пошел ва-банк, официально объявив о закрытии или переносе за пределы Содружества более полутора тысяч производств и о сокращении почти десяти миллионов рабочих мест. К этому времени активы крупнейших предприятий уже были арестованы судами, и на них была введена временная администрация Патриджа. Однако цепочки поставок и управления были нарушены. Сотни производств остановились. Фондовые рынки обрушились, а вместе с ними — и курс фунта по отношению к ценным металлам и евразийской валюте. Миллионы людей вышли на протесты без политического подтекста, против безработицы и обнищания, в которых одни винили Патриджа, другие — олигархов, третьи — всех без разбору. По мере роста масштабов протестов над ними все чаще появлялись флаги Сопротивления.

Миротворцы, верные Патриджу, взяли в блокаду уже 13 из 18 крупнейших «чартерных городов», где были сконцентрированы ключевые интересы Консорциума, и ввели режим блокады. В результате осады администрации 4 городов подняли белые флаги, впустив миротворческий контингент. Остальные 9 готовились к обороне от возможного штурма силами частных военных компаний. Приказ о штурме мог быть отдан со дня на день — по слухам, препятствием для этого были лишь переговоры о возможной встрече Патриджа и Дерновского, которые тайно велись их командами.

Альянс оппозиционных сил укреплял свои позиции. Его открыто поддерживали власти 17 из 85 образований-членов Содружества наций, с населением около 25 % от общего населения Содружества. В число взбунтовавшихся провинций входил ряд довольно сильных образований, включая Латиноамериканскую Федерацию, активно наращивающую собственные вооруженные силы на основе наемников «Бразилиа Трупс». Протектор пока не бросал против восставших провинций миротворцев, заявив, что «ни один простой человек не пострадает из-за амбиций местных властей, продавшихся Консорциуму». Дипломаты работали над усмирением смутьянов, прибегая как к угрозам кнута, так и к обещаниям пряников, но пока не слишком в этом преуспевали.

Оппозиционеры продолжали требовать освобождения своего лидера Райана Элмора и созыва Совета Содружества. Поддержка оппозиции была сильна не только в 17 восставших регионах, но и во многих других. Лидеры оппозиции рассчитывали перетянуть на свою сторону еще больше недовольных политическим и экономическим кризисом регионов и мирно сместить Патриджа с позиции Протектора через решение Совета Содружества. Сторонники Сопротивления называли такие планы наивной утопией, а их самих — марионетками в руках Консорциума.