Новый мир
Шрифт:
С каждым шагом незримое сопротивление все нарастало. Причем действовало оно, как казалось, исключительно на Кирилла. Насекомые, растения, животные и птицы на него совершенно никак не реагировали. В определенный момент дискомфорт обернулся чувством страхом, усиливающимся по мере приближения к цели. И вот, еще минут двадцать спустя, Кирилл наконец ощутил то, что преграждало ему путь: восприятие натолкнулось на знакомое ощущение пустоты. Подобный образом на его силу реагировал лишь один материал: тот самый, который неведомые строители использовали для возведения Ковчега.
‘А вот и оно’ - вспыхнула в сознании полная любопытства
Глава 16.
Сооружение древних (а именно так Кирилл, не особо мудрствуя, решил назвать создателей Ковчега) структурой оказалось схоже с канатом: множество нитей сначала переплетались между собой в тонкие жгуты, а уже затем соединялись в единое целое. Общая толщина конструкции при этом составляла где-то сантиметров тридцать, а находилась она на глубине приблизительно двадцати метров под землей. Насколько Кирилл мог судить, ‘канат’ охватывал долину сплошным кольцом, и именно его наличие защищало выживших от неприятного соседства с ресу. Являлось ли это изначальным предназначением конструкции? Кирилл почему-то в данном факте сильно сомневался. Вариант с каким-то побочным эффектом, а то и вовсе - поломкой, почему-то виделся ему в разы более вероятным.
А то, что с сооружением древних не все в порядке, лично Лисицкому было абсолютно очевидно. Для подобного вывода хватало и ощущения множественных потоков энергии, что хаотично вырывались из ‘каната’. По счастью, все они носили по-настоящему микроскопический характер, зачастую не достигая толщины и волоса. Но даже так на много метров вокруг ‘каната’ простиралась лишь черная, потрескавшаяся и совершенно мертвая земля, от которой, между тем, веяло весьма знакомой Кириллу по Ковчегу грозовой свежестью.
Ладонь молодого человека невольно опустилась в карман комбеза и сжала сферу, с которой он не расставался даже во сне.
‘Еще одно ядро?’ - промелькнула в голове жадная мысль, и язык пробежался по враз пересохшим губам.
Оценив диспозицию, Кирилл вновь сорвался на бег. Казалось, что барьер почувствовал его возросший интерес, и сопротивление начало нарастать в разы быстрее. Лисицкому пришлось укутаться в собственную силу, словно в доспех, чтобы просто позорно не сбежать. Но страх все равно продолжал ощутимо давить на его разум. Даже понимание искуственности данного чувства, а также отсутствие ‘иголочек’ опасности не особо помогало в борьбе с ним.
На полосу мертвой земли парень вышел уже неторопливым шагом. Практически все его силы уходили то, чтобы хоть как-то защититься от воздействия творения древних. Но прикоснуться к полосе воздуха над ‘канатом’ он так и не смог. Все его существо буквально сковывало первобытным ужасом. Зато шаг назад он сделал едва ли не с физическим наслаждением. Вполне возможно, что Кирилл бы сумел разрушить подземное сооружение несколькими дистанционными атаками и пройти дальше, но кому от этого стало бы лучше? Ресу, добравшимся до сытной кормушки?
‘Нужно искать источник энергии’ - подумал парень, задумчиво почесывая щеку. ‘Да, времени может потребоваться порядочно, но и приз, определенно, того стоит. Нельзя его упускать. Рейли, конечно, может поднять панику, но думаю пару деньков потерпит. Линала тоже девочка взрослая, не пропадет. И в чужие вещи не полезет. Тем более, что без хаш от них все равно пользы не много. Кроме, эволюционной камеры, разве что, но тогда уж сама себе злая Буратино. Не хорошо,
Рассуждая подобным образом, Кирилл начал неторопливо отступать от мертвой земли обратно в джунгли. Он не мог оставаться рядом с барьером, так как тратя почти все силы на защиту лишался возможности двигаться на привычной скорости. Но и отходить слишком далеко он также не имел права, иначе рисковал упустить из вида противоположную сторону барьера. Пришлось молодому человеку потратить некоторое время на поиск дистанции, удовлетворяющей обоим требованиям.
Минут пятнадцать спустя он наконец-то двинулся вдоль барьера на север. Увы, но на события выбранное направление оказалось донельзя бедно. Преодолевая километр за километром, Лисицкий имел сомнительное удовольствие наблюдать лишь привычную для джунглей Рруа картину: кого-то жрали, похрустывая косточками или хитином, кто-то убегал, на этот раз счастливо избежав опасности, а где-то и вовсе вскипала короткая схватка, ненадолго развлекая парня небольшим представлением. Время, между тем, начало клониться к вечеру. Не то, чтобы темнота могла стать для него серьезной проблемой, просто желудок выбрал именно этот момент, чтобы напомнить о собственном существовании сосущим чувством голода.
‘Пожалуй, небольшой привал не повредит’ - решил Кирилл. Возвращаться в лагерь он в любом случае не собирался: его целиком и полностью захватил азарт поиска. А еще - жадность. Появилось странное ощущение, что если он не поторопится, то вот-вот кто-то другой приберет к рукам его драгоценное сокровище. Такой вот забавный психологический триггер неожиданно сработал, хотя, казалось бы, у современного человека к таким уловкам обязан иметься стойки иммунитет. К чему-то подобному частенько прибегали маркетологи, выставляя у товара статус ‘мало’ или ‘последний экземпляр’.
Обнаружить источник воды с помощью восприятия оказалось довольно-таки просто. Как и очистить ее, воспользовавшись дымкой, до пригодного в питье состояния. Еда нашлась и того проще: сама прибежала. Кириллу осталось только прикончить ее да разделать. Полученное мясо он запек в углях, в течении часа обороняя его от многочисленных халявщиков и вредителей. Дополнив рацион парой съедобных корней, он получил вполне приличный ужин.
Свой бег парень возобновил уже в темноте. Настолько кромешной, что казалось словно на мир вылили ведро черной масляной краски. Происходило это в первую очередь из-за того, что Рруа не имела собственного спутника, который мог подарить ей хоть какое-то освещение ночью. Впрочем, серьезным препятствием темнота для Кирилла не являлась: он все равно уже давно предпочитал ориентироваться с помощью восприятия. Молодой человек не остановился даже тогда, когда небо охватило красное-зеленое зарево восхода.
‘Там!’ - ярко вспыхнуло в сознании, когда сфера восприятия натолкнулась на неестественно ровное ущелье. Его словно прочертили взмахом гигантского меча. Или выстрелом из какого-то энергетического оружия, что звучало гораздо правдоподобней.
Ширина ущелья достигала трех, а глубина - всех пяти километров. Причем Кириллу показалось, что в последнем параметре оно когда-то могло похвастаться куда более впечатляющими цифрами. По дну его протекала, величественно неся собственные воды, глубокая река. В сумме с отвесными стенами это превращало долину скорее в каньон, чем в ущелье. Хотя Кирилл в таких тонкостях не особо разбирался. Будь его воля, он бы назвал его куда проще: ‘бездной’.