Новый Мир
Шрифт:
— Благодарю вас, господин президент, ваш чай просто великолепен, — осторожно начал он.
Ходсон широко и искренне улыбнулся, излучая счастье и удовольствие от полученной похвалы.
— Признаться, при каждой встрече я удивляюсь вашему радушию и гостеприимству, — продолжил зондаж Василевский. — Но сегодня вы просто шокировали меня. Еще утром я мерз в самолете, — на этом месте его непритворно передернуло, — теперь же мы ведем беседу в этой обители покоя и уюта…
Он закончил предложение многозначительной паузой. Следовало выяснить, что скрывалось
— Стремление укрыться от суеты большого города, мой друг, всего лишь тяга к покою, естественная для человека в моем возрасте, — добродушно и бесхитростно ответил Ходсон, но в его близоруко прищуренных глазах прыгали веселые чертики, а в морщинках у уголков рта таилась улыбка. Опытному Василевскому это сказало многое. Ни тени эмоции не могло проскользнуть вовне помимо желания президента. На мгновение Александру Михайловичу захотелось отбросить в сторону все тонкости и хитросплетения дипломатического этикета и завести предельно откровенный разговор. Но только на мгновение.
— Да, тяжкая ноша государственного деятеля зачастую утомляет даже лучших из нас…
«Нет, — подумал он, — ну как все-таки хорошо, что у меня оказались способности к изучению иностранных языков. Теперь можно вести разговор совершенно на равных, свободно ориентируясь во всех тонкостях и игре слов английского языка».
— Итак, что составит предмет нашего разговора сегодня? — спросил Ходсон, сделав глоток и внимательно глядя на Василевского поверх чашки, исходящей ароматным паром.
А вот теперь наступил самый важный момент. Василевский уже не один год трудился на дипломатическом поприще, он был умен и успешен. Но сейчас чувствовал себя идущим по тончайшему льду.
— Я бы хотел побеседовать об Англии…
Он замолчал, давая возможность Ходсону принять либо отвергнуть тему.
— Да, старая добрая Англия, — подхватил президент, — это весьма достойный повод для разговора. Но какой из аспектов интересует вас больше всего?..
Тема была принята и принята достаточно благосклонно, теперь уже президент сделал многозначительную паузу. Они перебрасывались словами, как шариками, сделанными из тончайшего стекла, осторожно отправляя собеседнику скупые, тщательно продуманные фразы и не менее осторожно принимая ответные. Со стороны их диалог мог показаться ни к чему не обязывающим разговором двух старых добрых друзей, но только со стороны. Здесь не было ни одного лишнего движения, ни одного слова, которое не было бы тщательно измерено, взвешено и только после этого — произнесено.
— Нежелание англичан примириться с неизбежностью весьма огорчает нас всех. Это неразумно и недальновидно.
— Всегда тяжело признать свои ошибки и принять их последствия. Прямой взгляд в лицо действительности — удел сильных.
— К сожалению, фактическое положение англичан не в полной мере соответствует их притязаниям.
— Друг мой, кто может объективно оценить соответствие желаемого и действительного?.. Только Всевышний, а Он весьма скуп на общение с нами, детьми Его.
—
— Не буду спорить, отсюда, из-за океана, видно гораздо хуже, нежели вам и вашим немецким друзьям. Строго говоря, отчасти я склонен согласиться с вами. Британский лев переживает не самые лучшие времена…
Улыбка — это было самое сложное. Она должна была быть легкой, как взмах крыльев бабочки, в то же время зримой, полностью и исчерпывающе отражать все тончайшие оттенки мысли хозяина, но при этом быть абсолютно естественной в каждый момент.
— Мы стремились всеми силами решить вопрос к всеобщему благу. Но, увы, наши старания раз за разом разбиваются о… некритическое восприятие английских лидеров.
— При некотором желании их можно понять, — дипломатично заметил Ходсон.
— Это факт, и ваше замечание справедливо. Но хотел бы отметить, что наши действия преследовали своей целью лишь защиту наших исконных интересов и самозащиту. Если же нам и приходилось иногда превышать разумную меру, то исключительно из опасения и отсутствия опыта.
— Быть может, быть может… Это дискуссионный вопрос, но, опять-таки, мы здесь можем быть недостаточно осведомлены о далеких событиях.
— Наилучшим образом о наших намерениях свидетельствуют наши последние предложения и действия. И мы, и немецкие товарищи хотели бы завершить этот неприятный и разорительный конфликт. По многим причинам. Война — тормоз прогресса, экономики и торговли. Тот, кто воюет, вынужден экономить и не может позволить себе все, что считает необходимым в потребных количествах…
— Да, это весомый довод в пользу скорейшего завершения вашего конфликта. Александр, — доверительно склонился президент к Василевскому, — скажу вам откровенно и конфиденциально, мы также приложили немало сил, стремясь убедить британских коллег в бесперспективности их упорства. Но, к сожалению, безуспешно. Их трезвый взгляд туманит горечь поражения и, что более значимо, потери, которые вы им причинили.
— Нам кажется, что это пагубное заблуждение уже неискоренимо. Более того, оно уверенно прогрессирует. Возьмем хотя бы последние угрозы господина Черчилля…
— Не сомневаюсь, что это доставляет вам много неудобств, — согласился Ходсон.
«Боже, дай мне сил, я в Тебя не верю, но если Ты есть, дай мне силы пройти по этому лезвию, — взмолился Александр Михайлович. — Ничего не сказать прямо, но не упустить ни одной малости. Не назвать ни одной вещи своим именем, но получить совершенно однозначный ответ… А ведь сейчас я мог быть уже заместителем начальника Генерального штаба…»
— Мы находимся в достаточно неловком положении. С одной стороны, мы готовы к мирному разрешению, разумеется, с учетом нового баланса сил, коль скоро он имеет место быть. Но, учитывая последовательное неприятие английской стороной всех наших инициатив, нам приходится учитывать и менее благостный вариант…