Новый мировой порядок

Уткин Анатолий Иванович

Национальное самоутверждениенашло свою легитимацию в мире, где более ста государств имеют этнические меньшинства, превышающие миллион человек. Не менее трети современных суверенных государств находится под жестоким давлением повстанческих движений, диссидентских групп, правительств в изгнании. Современным политологам (таким, как, скажем, американец Фарид Закариа) остается лишь констатировать, что суверенность и невмешательство в начале XXI века стали «менее священными» международными правами [198] . А консультировавший Б. Клинтона М. Мандельбаум приходит к выводу, что «священность существующих суверенных границ уже не принимается мировым сообществом полностью» [199] .

198

198 Zakaria F. The challenges of American hegemony. («International Journal», Winter 1998-9, p. 24).

199

199 Mandelbaum M. The Future of Nationalism («The National Interest», Fall 1999, p. 19).

Косово.Организаторы

акции весной 1999 года, резко понизив уровень суверенитета отдельно взятой европейской страны, и не задумывались над самым важным — следующим шагом.Это знаменует разительный отход от созданной еще в 1648 году Вестфальской системы независимых суверенных стран, переход к новой системе, где суверенные страны становятся объектом политики более мощных соседей и международных объединений. При этом наблюдатели (скажем, американец Д. Роде) приходят к выводу: «Хотя Запад пытается приуменьшить остроту проблемы, Косово никоим образом не готово стать независимым» [200] .

200

200 Rohde D. Kosovo Seething («Foreign Affairs», May/June 2000, p. 77).

На рубеже столетий на Западе возобладала точка зрения, что элементарный гуманизм требует пренебрежения правами суверенных правительств, проводящих жестокую политику, и вмешательства Запада на стороне тех, кто терпит гуманитарную катастрофу. Увы, правота такой стратегии не подтверждается непосредственной исторической практикой. Как пишет заместитель издателя «Уорлд полней джорнел» Д. Рюэфф, «от Сомали до Руанды, от Камбоджи до Гаити, от Конго до Боснии плохой новостьюявляется то, что все это вмешательство на стороне гражданских прав и гуманитарных ценностей почти на 100 процентов оказалось безуспешным» [201] . Хаос порождает еще больший хаос. Никто из сторонников вмешательства во внутренние дела не имеет определеннойидеи — что же делать на следующий день после силового вмешательства.

201

201 Rieff D. A New Age of Liberal Imperialism? («World Policy Journal», Summer 1999, p. 3).

Насилие над суверенитетом в одном месте немедленно породило продолжение процесса, породило как минимум вопрос: «Если возможно вторжение в Косово, то почему оно невозможно в Сьерра-Леоне?» [202] И Нигерия быстро ответила на него, введя в Сьерра-Леоне свой воинский контингент. Вслед за нею в 2000 году то же сделала Британия. Что, собственно, никак не решило вопрос и не дало стабильных результатов.

Следует либо подчиниться новой жесткой западной схеме, либо противопоставить ей нечто, что хотя бы отчасти восстановило баланс сил в мире. Что же ждет человечество на пути отхода от святости государственных границ? Здесь прячутся самые большие опасности для мирной прогрессивной эволюции. «Возникнет, — пишет американский политолог Дж. Розенау, — новая форма анархииввиду ослабления прежней центральной власти, интенсификации транснациональных отношений, уменьшения значимости межнациональных барьеров и укрепления всего, что гибко минует государственные границы» [203] .

202

202 Rieff D. A New Age of Liberal Imperialism? («World Policy Journal», Summer 1999, p. 8).

203

203 Rosenau J. Along the Domestic-Foreign FrontienExploring Governance in a Turbulent World. Cambridge, 1997, p. 151–152.

В целом приходится делать вывод, что хаосу будут содействовать религиозный фундаментализм, национализм и расизм, подрыв авторитета международных организаций, приоритет местного самоуправления, религиозное самоутверждение, этническая нетерпимость, распространение оружия массового поражения и обычных вооружений, расширение военных блоков, формирование центров международного терроризма и организованной преступности, насильственная реализация принципа самоопределения меньшинств, экономическое неравенство, неуправляемый рост населения, миграционные процессы, крах экологических систем, истощение природных ресурсов. Городские банды и криминальные структуры могут заместить сугубо национально-государственные структуры. При этом фактом является, что информационная и коммуникационная технологии служат эффективнее индивидууму, чем государству.

Даже мощные военные блоки слабеют в битве с энтропией этноутверждений. Препятствие на пути этнически мотивированного хаоса здесь создает (а в XXI веке это будет еще более ощутимо) даже в блоковой политике проблема растущей

цены сдерживания сепаратизма разного рода. На пути самого значимого процесса будущего — подчинения неэффективной ООН эффективной НАТО— стоит несогласие не-членов НАТО считать главным инструментом безопасности в Европе этот военный союз. Препятствием глобальной мировой переориентации на Северо-Атлантический союз является неготовность западных обществ нести тяжелое бремя — платить цену за евразийское всемогущество кровью своих солдат. Хотя руководство ведущих стран НАТО периодически выражает готовность вмешаться во внутренние дела отдельных стран, оно в то же время показывает крайнюю степень неготовности нести людские потери. Но главное — военное вмешательство на стороне инсургентов заставляетсоздавать для них (и часто за них) собственное государство, что уже само по себе насилие над историей, меньшинствами, естественным ходом гражданского устройства.

Ускорители хаоса.На горизонте появляются новые ускорители хаоса — опасности, связанные с кибернетической войной. Важнейшие системы электронного управления подвергаются атакам хакеров, которые могут действовать по своей воле, а могут и пользоваться поддержкой своих государственных структур. Кибер-нападениям могут подвергнуться контрольные системы современного индустриального общества, его жизненные центры — электростанции, системы воздушного транспорта, финансовые институты, вплоть до всего, что связано с биологическим и ядерным оружием. Напомним, что уже во время натовской операции против Югославии структуры НАТО и Пентагон подверглись нападениям югославских и китайских хакеров. И чем больше зависимость индустриальных государств от компьютера, тем больше шанс дестабилизации именно в этом направлении. Как определяет эту опасность представитель вашингтонского Института мировой политики Иен Каберсон, «кибернетическая война в будущем может оказаться атомной бомбой бедных» [204] .

204

204 Cuthberson I. Chasing the Chimera. Securing the Peace («World Policy Journal», Summer 1999, p. 79).

Хаосу содействует распространение в мире автоматического стрелкового оружия, ручных ракетных комплексов типа «Стингер» и САМ-7, невиданных объемов взрывчатых веществ, более ста миллионов наземных мин. Еще более опасно распространение средств массового поражения — химического, биологического, ядерного. 21 января 1999 года президент Клинтон указал в интервью, что «велика вероятность» того, что группа террористов в ближайшие годы может угрожать Соединенным Штатам биологическим или химическим оружием. Об угрозе биологического оружия он сказал, что она «заставляет его вскакивать ночью». Позднее он объявил, что запросит у конгресса 2,8 млрд. дол. для будущей борьбы с биологическим, химическим и электронным терроризмом [205] .

205

205 Miller J. and Broad W. Clinton Sees Threat of Germ Terrorism («International Herald Tribune», Jan. 23–24, 1999, p. 1).

Президент Буш-мл. уже не думал о возможностивооружения террористов ОМП, он был уверен в реализации этой угрозы, почему американские войска и вторглись в Ирак.

Как вершина всесокрушающего хаоса — ядерный терроризм. В недавних публикациях американских разведывательных организаций указывается, что по меньшей мере 20 стран, половина которых находится на Ближнем Востоке, в районе Персидского залива и в Южной Азии, уже имеют (или имеют возможность создать) оружие массового поражения и средства ракетной доставки этого оружия [206] . Попадание его в руки террористических групп, «государств-париев», сепаратистских движений чревато дестабилизацией международного сообщества до состояния необратимого хаоса.

206

206 The Weapons Proliferation Threat. Washington: Central Inteligence Agency, March 1995.

Кто же выигрывает от подрыва самих основ международного порядка? «На протяжении нескольких последних десятилетий, — пишет Т. Герр, — антрепренеры, стоящие за этническими политическими движениями, черпали из резервуара недовольства материальным неравенством, политической отстраненности, правительственных злоупотреблений и пускали эти эмоции по необходимым для себя каналам. Оттуда же в свое время черпали революционные движения. Фактически некоторые конфликты стали своего рода гибридами: одновременно и этнические и революционные войны. Левые в Гватемале рекрутировали местных индейцев майя в свое революционное движение, Ионас Савимби построил свое движение на поддержке народа мбунду. Лоран Кабила ввел революционную армию в Киншасу, состоящую из тутси, люба и других недовольных народностей Восточного Конго» [207] .

207

207 Gurr T. Ethnic Warfare on the Wane («Foreign Affairs», May/June 2000, p.64).