Новый Орден Джедай: Посланники хаоса-1: Проверка на прочность

Лучено Джеймс

Лея сделала паузу, словно вспоминая о чем-то.

– До последнего времени мне не приходила на ум мысль, что я уже слышала, как он и раньше выражал подобные сомнения – сразу после того, как ты, Джесин и Анакин были похищены Хетриром Ты помнишь, каким заботливым он стал тогда?

Джайна покачала головой:

– Не очень.

– Ну, ты была еще очень мала. Но поверь мне, твой отец в течение нескольких месяцев не спускал глаз ни с одного из своих детей, – Лея подняла взгляд на дочь. – Он хочет заставить каждого поверить в то, что он застарелый скептик, но на самом деле он просто теряет веру.

– Тогда почему он так отдаляется

ото всех?

– Потому что в противном случае ему потребуется действительно сломаться и, уступив своей боли, по-настоящему убиваться от горя, а он слишком ловок для этого.

– Именно так он заслужил свое прозвище – Ловкач?

Лея мотнула головой:

– Это уже другая история.

Джайна покусывала нижнюю губу.

– Мам, он ведь вернется домой, правда? Я хочу сказать: мы ведь – это все, что у него есть на данный момент…

– Конечно, – ответила Лея. – Только надеюсь, чтобы ему этого хватило.

* * *

Миф Кумас, калибоп, парламентский пристав при сенате Новой Республики, расправив крылья, поднялся со своего просторного кресла, которое располагалось на трибуне Великой конвокационной палаты Корусканта.

– Сенаторы, я бы попросил вас воздержаться от прерывания хода заседания своими замечаниями и высказываниями, обоснованными или нет, – Кумас дождался, пока последний из присутствовавших на заседании затихнет, после чего повернул гривастую голову в направлении кафедры для выступлений ораторов, которая стояла напротив трибуны на полированном каменном полу великого зала. – Директор бел-дар-Нолек из Оброанского института – заслуженный деятель Новой Республики, и он достоин того, чтобы быть выслушанным.

Коротко кивнув Кумасу в знак признательности, бел-дар-Нолек продолжил свою речь:

– Кроме того, основная претензия Института к властям Новой Республики заключается в том, что они не выполнили своих обязательств перед Институтом касательно предоставления военных сил в случае возникновения угрозы суверенитету планеты.

Говоривший мужчина отличался не только своей обширной талией, но и сшитым на заказ цивильным костюмом, а также тростью, зажатой в руке. Во время его разглагольствований его скулы подрагивали, а особенно значимые ремарки он предпочитал подчеркивать, сотрясая воздух пухлым указательным пальцем.

– Участники сего досточтимого собрания прекрасно осознавали, какая угроза нависла над Оброа-Скай, и тем не менее и пальцем не пошевелили, чтобы обезопасить планету от вторжения. Юужань-вонги обрушились на нас, словно велкеры, стирая наши города в порошок, – он сделал паузу, чтобы прочистить горло. – Во время вторжения мне посчастливилось вести некоторые дела на Корусканте, но я видел голорепортажи с моей родной планеты.

Приглушенный ропот, частично одобряющий, прокатился по залу, вынудив Кумаса вновь обратиться с призывом сохранять порядок. Удовлетворенный тем возбуждением, которое ему удалось поднять в зале, бел-дар-Нолек согнул свои крепкие руки в локтях и сложил их на своем обширном животе.

Ярусы из расположенных вразнобой галерей, лож и балконов тянулись во все стороны, поднимаясь ввысь к куполообразному потолку, и всевозможные референты, протокольные дроиды и переводчики активно перемещались по соединяющим их лесенкам, мосткам и пандусам. В то время как расположение лож отнюдь не отображало статус их владельцев,

многие из сидящих на верхних ярусах сенаторов представляли миры, только недавно принятые в Новую Республику, и воспринимались большей частью делегатов с нижних уровней как обычная публика с галерки, нежели как участники собрания. Чтобы умиротворить их, как поговаривали, планировалось оснастить наиболее удаленные ложи отделяемыми ховер – платформами, как это было принято в дни заката Старой Республики, но пока это оставалось всего лишь слухами.

С одной из таких галерей донесся голос Тува Шинева, представителя ста семидесяти пяти населенных миров сильно удаленной от центра гегемонии Тион. Практически одновременно с этим живая голокартинка с изображением сенатора спроецировалась в центре зала между кафедрой оратора и трибуной консультативного совета с ее тесно составленными разнородными рядами кресел. Любой, кому лицо сенатора показалось бы незнакомым, мог с легкостью получить всю необходимую информацию при помощи дисплеев, встроенных в подлокотники каждого из кресел.

– Считаю необходимым напомнить высочайшему собранию, что оборонительным силам Оброа-Скай было придано оперативное соединение, – утверждал Шинев, – и что все в пределах разумного было сделано для того, чтобы обезопасить этот мир.

Бел-дар-Нолек повернулся к голограмме Шинева:

– Две переоборудованные оборонительные платформы «голан» и пару древних военных кораблей с трудом можно назвать оперативным соединением, сенатор.

– Это было все, что мы могли себе позволить, директор, – прорычал из своего кресла на трибуне Глава Новой Республики ботан по имени Борек Фей'лиа. Его фиолетовые глаза сверкнули. – Более того, я нахожу подобные обвинения достойными порицания в свете непредсказуемости перемещений противника и его стратегии, не поддающейся законам логики.

Бел-дар-Нолек в примирительном жесте развел руками.

– Президент Фей'лиа, я лишь пытаюсь предотвратить подобные оплошности в будущем. Одно дело – не обращать внимания на просьбы о помощи от каких-нибудь миров Внешних территорий, и совсем другое – позволить попасть в руки врага такой значимой планете, как Оброа-Скай…

– Я протестую против столь вульгарных шовинистских настроений! – вмешался сенатор с Агамара. – По какому праву Оброа-Скай рисует себя пупом вселенной?

Бел-дар-Нолек бросил сердитый взгляд на агамарца и продолжил свою тираду уже в гораздо более резком тоне:

– Верность Оброа-Скай делу сохранения культурного многообразия Галактики ставит ее на несколько ступеней выше других миров. Я требую, чтобы хоть что-то было предпринято для спасения сохранившихся исторических документов, пока не стало слишком поздно.

– Секретарь Кумас, – низкий, сладкозвучный женский голос прозвенел над залом. – Я прошу слова.

Кумас расправил крылья.

– Слово предоставляется сенатору Вики Шеш с Куата.

Шеш, стройная и привлекательная женщина неопределенного возраста, поднялась со своего кресла на балконе, рассыпав по плечам свои черные локоны. Будучи относительным новичком в политике, она достаточно быстро успела заработать себе имя в качестве умелою дельца, способного проворачивать сделки таким образом, чтобы все стороны оставались довольными. Пресса мгновенно стала проявлять к ней интерес, сделав ее героем бесконечного числа сюжетов, а ее лицо стало почти таким же узнаваемым, как и физиономия главы государства Фей'лиа.