НОВЫЙ ШАНС ДЛЯ ОРЛИЦ
Шрифт:
Кристель расстегнула короткую кожаную куртку. Под ней была белая блузка с вырезом; на шее повязан яркий шелковый платок. Он прикрывал старый шрам на груди, память о развязке тех суток на берегу Ладожского озера...
В 44 года Кристель по-прежнему была худощавой, быстрой в движениях, и на вид ей не давали больше 35 лет. Густые светлые волосы она по-прежнему стягивала в "хвост", косметикой почти не пользовалась, из одежды предпочитала джинсы или кожаные брюки и свитера, или, в зависимости от времени года, водолазки, блузки и майки. Только черты лица стали суше, глаза -
Оставив телефон в сервисном центре, Кристель зашла в "Кофе-хауз". Сегодня ей нужно было закончить оформление годового отчета, а для этого голова должна быть ясной. А лучше всего этому способствовала большая порция эспрессо.
Через 10 дней возвращался из летнего лагеря в Крыму Коля, и Кристель уже с нетерпением считала дня до его приезда. Наташа перешла во второй класс, и родители гордились отличными оценками в ее табеле. А после возвращения из Арлингтона нужно будет покупать все для первоклассника Павлику-младшему. Мальчик уже предвкушал интересную поездку и у него дух захватывало от того, сколько разнообразных вещей ему купят. Хорошо бы Пауль нашел время для того, чтобы съездить на Крупскую ярмарку с женой и сыном. Для генерала МВД понятие "нормированный рабочий день" скорее из области фантастики...
По дороге к переходу ее нагнал черный джип с госномерами.
– Петербург - город маленький, - Павел открыл заднюю дверцу перед женой.
– Из какого фильма цитата?
– Кристель забралась в салон.
– Добрый день, Витя!
– Добрый день, Кристель Генриховна, - ответил шофер.
– Ну и неделька, - Павел положил фуражку на колени, - мало нам "Алых парусов", так еще и бешеный поток туристов, слетевшихся на белые ночи... Устал, как ломовой конь. А как твои дела?
– Так же. Слава Богу, скоро можно будет пару месяцев отдохнуть.
У подъезда шумела компания подростков, отдыхающих после футбольного матча. При виде Павла в генеральской форме пареньки смущенно примолкли, а один из них украдкой задвинул под скамейку бутылку.
– А вот спиртное после спортивной тренировки пить нежелательно, - спокойно сказал Веселов, проходя мимо.
– Да мы ничего, так, пиваса понемножку, - забубнил крепыш лет шестнадцати.
– Ванна с пеной, массаж и придавить минут на 500-600, - мечтательно сказал генерал в лифте.
– Размечтался, - фыркнула Кристель, - кто бы мне массаж сделал!
– Я с удовольствием, - приобнял ее муж.
– Поможем друг другу расслабиться.
Но его мечта с треском провалилась. На звук открываемой двери в коридор выскочили Павлик и Наташа и атаковали отца. Павлик никак не мог сложить новый пазл "Боевая машина пехоты", а Наташа хотела показать отцу игру "Веселая ферма-два", подарок матери на Последний звонок.
– Папа, ты уже месяц обещаешь посмотреть!
–
– Я уже все уровни прошла на "Серебро" и "золото", а тебе всегда некогда!
– Папа, почему у меня картинка не складывается?
– дергал отца за китель светловолосый сероглазый мальчик.
– Ты обещал помочь!
– Да, уговор дороже денег, - Веселов развел руками и покорно последовал в детскую, а Кристель поднялась в свой кабинет. Ванна и массаж подождут, а годовой отчет надо закончить до завтра...
сообщение
*
Он много лет избегал заданий, связанных с Петербургом и Ленинградской областью. Но в этот раз на кону стоял такой куш, что отказаться было невозможно.
30 июня рано утром в Пулково с трапа самолета из Нью-Йорка спустился крупный высокий мужчина с широким лбом, совершенно седой, но быстрый в движениях, похожий на медведя-гризли. Черные брюки и куртка, зеркальные очки, замкнутое малоподвижное лицо.
"Снова Ленинград, давненько я здесь не был. Хорошо хоть не Выборг и не озеро. Неприятно вспоминать о том провале. Давно меня так не выставляли без штанов на мороз... И поистине сокрушительные потери!".
По дороге в гостиницу Эрик с интересом смотрел на новые районы города, который вырос еще больше за прошедшие годы. Там, где в начале 90-х были еще пустыри, медвежьи углы, трущобы, зеленели парки, пролегала ровная широкая дорога, блестели зеркальными стеклами станции метро; деловито сновали автобусы и трамваи. Старые добрые трамваи, красные, с золотистой полосой, гремящие колесами и звякающие на ходу, как трамвайчик в "Вине из одуванчиков"...
"Да, видно старею, если становлюсь таким сентиментальным! Петербург-Ленинград!" - подпел Эрик песне из магнитолы в такси.
– Пошумел я тут в былые годы, задал перца ребятам с Литейного. Может быть, кое-кто до сих пор мечтает размазать меня по стенке. Пусть встанут в очередь, таких желающих много!".
– Мы друг другу никто - наш роман пересказан
Мы читаем и рвём письма издалека
И у нас на двоих будет прошлое разным
А теперь улыбнись и скажи мне пока
Я не буду, я не буду целовать холодных рук
В этой осени никто не виноват, не виноват
Ты уехал, ты уехал в Петербург
А приехал в Ленинград...
"Петербург-Ленинград... Вот засела!".
Московский проспект, прямой и широкий, пролегал почти через полгорода. Тротуары утопали в зелени и цветах, совершенно не запылившихся несмотря даже на потоки транспорта. Мигали светофоры, ярко блестели на солнце вывески и витрины. Погода чаще всего не баловала петербуржцев ясным небом, и они старались добавить красок в свою жизнь. На влажной почве цветы хорошо росли, а деревья, тонкие и прямые, отчаянно тянулись за солнцем и вырастали порой выше домов.