Новый скандал в Богемии
Шрифт:
– Думаю, месье Ворт будет тебе платить за работу.
– Ты не понимаешь, какая это честь! Его жена была ключевой фигурой в начале его карьеры. Очевидно, он ищет кого-то ей на замену. И я кандидат на эту роль!
– Понятие о чести, как и о красоте, у всех разное, – скромно заметила я.
Ирен глубоко вздохнула. Ее лицо пылало, а в глазах появился лихорадочный блеск.
– Это сказочная удача, Нелл! Месье Ворт ищет не просто манекенщицу для своего модного дома, но своего ангела, посланницу, которая выйдет в свет, чтобы привлечь внимание к его нарядам.
– Я думаю,
– Такой гений, как Ворт, всегда создает что-то новое, в этом и заключается его талант.
– Он заработал кучу денег на глупых и тщеславных женщинах, – строго ответила я. – Вот это поистине гениально. И ты станешь не лучше их, если позволишь себе пропагандировать модные тряпки.
– Сначала как следует посмотри на его платья. Они произведут впечатление даже на суровых шропширских дев, – засмеялась Ирен.
В этот момент в дверь тихо постучали, и в гардеробную вошла наша манекенщица. В руках она держала платье фиолетового бархата, покрытое блестящими узорами, как небосвод ночью. Ткань была расшита серебряным, голубым и зеленым бисером. Наряд напоминал театральный занавес.
Ирен испустила протяжный вздох. Она была в полном восторге.
Манекенщица улыбнулась и повесила платье на позолоченную вешалку.
– Я попрошу горничную мадам Ворт помочь вам, – сказала она и направилась к выходу.
Я озадаченно смотрела на платье, и тут Ирен, снимая с головы шляпку, ответила девушке озорным тоном:
– Мисс Хаксли сочтет за честь помочь мне надеть одно из платьев Ворта.
Я открыла было рот от возмущения, но было уже поздно: модель откланялась и покинула гардеробную вместе со всеми своими юбками.
– Ирен! Я не твоя служанка! – напустилась я на подругу. – Как ты могла ляпнуть такое? Что теперь о нас подумают?
– Но ведь ты иногда помогаешь мне затянуть корсет, а я помогаю тебе.
– Да, но…
Ирен не обращала внимания на мое негодование, она кружила вокруг платья, как охотник, подбирающийся к редкому и опасному зверю. Она не подходила слишком близко, словно хотела растянуть удовольствие.
Я покачала головой, взяла у нее из рук шляпку, положила на маленький столик и принялась разглядывать платье.
– Шелковый бархат. Вероятно, французский. – Когда-то я провела некоторое время за прилавком отдела тканей универмага Уитли.
– Это лионский шелк, – мечтательно промурлыкала Ирен. – Лионские ткацкие мастерские и их мануфактура снова вошли в моду именно благодаря Ворту.
– Очень странный покрой, – продолжала я, исследуя платье и не замечая, как моя подруга затаила дыхание. – Юбка состоит из множества клиньев, но лиф сделан из одного куска.
– Он выкроен по косой, – восторженно объяснила Ирен, как будто рассуждая о предмете искусства. – Ворт знаменит этим.
– Чтобы сэкономить ткань, конечно.
– Он славится любовью к асимметрии. Ему не нравятся предсказуемые фасоны, – все больше воодушевлялась Ирен. – Женщина в платье от Ворта – это ожившая статуя, она удивляет, с какой стороны на нее ни взгляни.
– Да неужели,
Ирен была в таком восхищении от платья, что застыла на месте, не в силах оторвать от него взгляд. И мне действительно пришлось сыграть роль служанки и одеть ее, как одевают сонных детей с утра.
К счастью, ее свободное шелковое платье легко расстегивалось, и совсем скоро я повесила его на крючок и принялась изучать чудовище, в которое мне нужно было облачить Ирен. Из-за огромного размера и блестящего орнамента оно напоминало хитроумную военную амуницию. И надевать его было гораздо сложнее, чем шелк от «Либерти».
Ирен продолжала стоять в оцепенении, мечтательно рассматривая фиолетовый наряд. Она выглядела просто прелестно в светлых шелковых чулках и в сорочке с кружевными оборками на плечах и подоле.
– Ты не надела нижнюю юбку! – удивилась я.
Моя подруга ответила, не отводя глаз от платья:
– В этом и состоит идея богемного стиля: освободиться от лишних объемов и тяжестей. Шелк должен беспрепятственно струиться вниз.
– Я никогда не выхожу из дому без нижней юбки, – чопорно заметила я. – А иногда надеваю даже несколько, пусть и под самое простое дневное платье.
Ирен поморщилась, будто услышала фальшивую ноту. Она замахала рукой, чтобы я замолчала. И я узнала властный жест месье Ворта, хотя у моей подруги он получился не высокомерным, а скорее рассеянным.
– Тс-с-с, – вдруг прошептала она. – Кажется, я что-то слышала.
Разумеется, она что-то слышала, ведь женщины в одной из соседних гардеробных кудахтали, как курицы. Поначалу мы просто не замечали их, но теперь Ирен вытянула шею, чтобы лучше различить голоса.
Я последовала ее примеру, хотя терпеть не могу подслушивать. Первые же слова, которые я смогла разобрать, потрясли меня.
– Само собой, он божественно красив, – произнес по-французски томный, похожий на скрипку женский голос со странным акцентом. – Если бы я хотела завести любовника его социального положения, я бы сначала убедилась, что его внешние данные компенсируют отсутствие связей.
– Но выходить замуж за такого человека, Серафина! – послышался другой голос, веселый, как напев флейты. – За простого адвоката! И лишить себя возможности найти достойного мужа, или хотя бы любовника!
– А вы видели ее украшения? – пропел более глубокий и резкий голос, напоминающий фагот. – Разумеется, нет. Потому что на ней их не было, разве что пара жалких побрякушек.
– Однако среди ее друзей много влиятельных особ. – Флейта явно была настроена более благосклонно.
– Кто? Бернар? – усмехнулся фагот. – Эта выскочка? Она такая тощая – ни дать ни взять ведьма. Не удивлюсь, если в один прекрасный день Божественная Сара улетит из Парижа на метле. А другая ее покровительница, Алиса Гейне, всего лишь американка, выехавшая на связях с немецкими банкирами. А вы же знаете, какие они: пошлые парвеню, денежные мешки. Как Ротшильды.