Новый старт
Шрифт:
Я все вспоминала тот вечер у моря. Он сверкал в моей памяти, как волшебные огни на молу. А что было бы, согласись мы тогда переночевать там с папой, как он предлагал? Оставил бы он нас у себя насовсем? Иногда, когда мама была особенно уставшей, а бабушка особенно сильно ворчала, я мечтала о том, чтобы жить не с ними, а с папой.
Потом мне становилось стыдно, и я еще сильнее старалась вести себя хорошо и слушаться маму. Слушаться бабушку я старалась не так сильно.
— Вот если бы я могла отвезти маму куда-нибудь в отпуск, — шептала я на ухо Балерине.
Она отвечала:
— В
— Мне хочется свозить маму туда, где по-настоящему тепло и светит солнце, чтобы она могла валяться на пляже, стала такая загорелая и снова повеселела бы, — говорила я.
— А ты загадай желание, — сказала Балерина.
Я сняла ее и посмотрела на свое чудесное колечко с изумрудом. Я подняла его повыше, чтобы оно засверкало на солнце, и загадала желание изо всех сил.
Потом опять посмотрела на колечко.
И смотрела, и смотрела…
Интересно, сколько может стоить кольцо с изумрудом? Папа сказал, что купил его по дешевке, но мама с бабушкой были уверены, что оно стоит несколько сотен фунтов.
Если бы у меня было несколько сотен фунтов, мы могли бы поехать куда-нибудь в отпуск…
Я думала об этом целыми днями, с утра до вечера. Я так любила свое колечко! Это был самый лучший подарок на свете. Мне очень редко разрешали его носить. В школу, конечно, с таким кольцом не пойдешь, и на улицу мама меня с ним не пускала — вдруг потеряю? Я надевала его дома, когда могла, но большую часть времени оно лежало в коробочке, а коробочку я прятала в шкафу под трусами, на случай, если в дом заберутся воры.
Невыносимо было даже думать о том, чтобы его продать, — ведь тогда я его навсегда потеряю. Но, может быть, я могу его заложить?
Я читала о ломбардах в одной из самых любимых своих книг Дженны Уильямс, «Сочинение о Викторианской эпохе». Я знала, что в старину бедняки часто отдавали в заклад кольца, часы и даже воскресные костюмы. Но я не знала точно, можно ли заложить что-нибудь в наше время.
В переулке возле площади был старый ювелирный магазин. У входа в него висели три золотых шара — значит, раньше здесь была закладная лавка. Может быть, она и сейчас осталась? И может быть, они согласятся принять мое чудесное колечко с изумрудом?
Я понятия не имела, откуда возьму деньги, чтобы выкупить потом кольцо, но все-таки это не то, что продать его насовсем. Может быть, его выставят в витрине, и я смогу приходить посмотреть на него.
В ближайшую субботу подвернулся удобный случай — мама делала прически к очередной свадьбе, а потом ей нужно было идти на работу в Розовый дворец, а бабушка решила повести нас с Витой и Максиком покупать новые туфли на лето. Нам это было необходимо. Я до сих пор еще ходила в здоровенных зимних ботинках на шнуровке. Они были мне до того тесны, что, надевая их, я чувствовала себя так, будто затягиваю на ногах корсеты. Вита тоже носила зимние ботинки с пряжками. Мои прошлогодние летние сандалии были ей пока велики, а кроме того, она заявила, что лучше будет ходить босиком, но не наденет мои ужасные бутсы. Максик донашивал старые сандалики Виты и совершенно против этого не возражал, вот только они были из прозрачного розового пластика. Максик их обожал, но в школе над ним смеялись, говорили, что
Утро, проведенное в торговом центре, было долгое и напряженное. Бабушка сердилась, Максик ревел, Вита хлюпала носом, а я горевала, потому что мои новые черные босоножки на низком каблуке были такие громадные, совсем как ласты.
— Господи ты боже мой, сколько капризов! — возмущалась бабушка. — Пошли-ка в кафе, выпьем чаю. Я куплю вам пирожные, только заткнитесь, ради бога!
— Ой, бабушка, ты сказала «заткнитесь»! — обрадовался Максик.
— А можно, мы лучше пойдем в «Макдоналдс»? — спросила Вита. — Я хочу мороженое « Мак-Флурри»!
У меня слюнки потекли от одной мысли о пирожных и мороженом, но нельзя было упускать такую редкую возможность.
Я сказала:
— Мне ничего не надо, не хочу нарушать диету.
— Вот это ты молодец, Эм. — Бабушка даже удивилась.
Только мне будет очень обидно смотреть, как вы все едите. Можно, я пока пойду к «Медвежьей фабрике», посмотрю, как делают плюшевых мишек?
Бабушка заколебалась:
— Что ж, если ты пообещаешь, что пойдешь прямо туда и не будешь разговаривать с посторонними, и вернешься к нам ровно через пятнадцать минут… Тогда можно. Только сними эту треклятую марионетку, у тебя с ней совсем идиотский вид — такая большая девочка!
— Нет, Балерина тоже хочет посмотреть мишек, — сказала я. — Правда, Балерина? Ты хочешь посмотреть мишек в балетных пачках и розовых атласных туфельках, так?
Балерина энергично закивала головой, мотая рожками.
— Нечестно, это моя игрушка! — сказала Вита.
— Да, отдай ее Вите, — сказала бабушка, но тут ее отвлек Максик — он испугался эскалатора и поднял жуткий рев.
Я удрала, пока бабушка не успела меня остановить. Если я сниму Балерину, бабушка увидит, что у меня на пальце кольцо с изумрудом. И вообще, мне нужна была моральная поддержка Балерины. Как-то странно и жутковато было выйти одной из торгового центра и идти через площадь. Я знала, что бабушка меня убьет, если узнает.
До ювелирного магазина я бежала бегом, сердце так и колотилось. Пересчитала золотые шары над дверью — один, два, три… Потратила две драгоценные минутки, делая вид, будт разглядываю витрину: мне было страшно зайти внутрь.
— Иди, — сказала Балерина и толкнула лапками дверь.
Я оказалась посреди магазинчика, вокруг меня тикали штук пятьдесят часов. За прилавком с одной стороны стоял старик, с другой — молодой человек. Молодой человек вздохнул, увидев меня, но старик наклонил голову набок с любезным видом.
— Могу я вам помочь, юная леди? — спросил он.
— Надеюсь. — Я шагнула к нему и потянула со своей руки Балерину. Рука у меня вспотела, никак не удавалось стащить с нее олениху. — У вас ломбард?
— Да, мы даем деньги в долг под заклад ценных вещей. Но у детей мы вещи не принимаем, к сожалению.
Я спешно искала выход.
— Ах, это не для меня. Это для моей мамы. Она стесняется идти сама. Она хотела узнать, сколько можно получить под залог этого кольца с изумрудом.
Я наконец-то содрала с себя Балерину и помахала нагревшейся рукой в воздухе, показывая свое замечательное колечко. Зеленые искры побежали по всей комнате.